не молчать…
Немного поколебавшись, я перевел аппарат в беззвучный режим, оттолкнул его на дальний край стола и теперь уже надолго погрузился в похождения детворы из семейства Пэвэнси.
Глава 4
Просторную залу, грубые бревенчатые стены которой покрывали связки чеснока и прочей иссохшей растительности, скудно освещала дюжина отекших восковых свечей; их пламя плясало будто бы в такт обосновавшемуся здесь музыкальному безумию. Трактир шумно праздновал, и я никак не мог разобрать, что именно: даже в те редкие моменты, когда всеобщий гогот сменялся относительной тишиной, никто не пытался произнести тост или иным образом коснуться цели попойки – вообще ничего однозначного не происходило. Царивший хаос поразительно контрастировал с откровенно спокойной ночью, проведенной мною в кафе наяву: несмотря на пятничный ажиотаж, клиенты вели себя умеренно; пили, конечно, подобающе концу трудовой недели, но все ушли на своих двоих. Наше кафе выгодно отличалось тем, что никогда не обслуживало ни свадьбы, ни всяческие корпоративные мероприятия. Из колеи выбивали разве что футбольные матчи, трансляции которых выводились на подвесные экраны, в изобилии развешенные у потолка таким образом, чтобы от каждого столика наблюдались хотя бы два.
Забрел я сюда совершенно случайно: оставаться в доме Владыки было безыдейно, а переход до ближайшего поселка пробудил мой голод до такой степени, что я не решился идти дальше, предварительно не отобедав. Аппетит не испортила даже встретившая меня вакханалия – более того, соблазнительный вид лившегося рекой пива только раздул огонек желаний, зарождавшихся в моем чреве. Заказав изрядную порцию жаркого, я не стал стеснять себя сомнительными условностями, прихватил с полки сразу две деревянные кружки по литру каждая и зачерпнул ими из разных бочек, стоявших посреди заведения.
– Силен, монах! – восторженно прокричали у меня над ухом. – Давай-ка залпом!
Под развязное улюлюканье внезапно обратившей на меня внимание толпы я осушил одну из кружек, но этого оказалось мало: народ затребовал продолжения.
– Пей еще! Пей еще! – скандировали они, обступив меня плотным кольцом и раскачиваясь из стороны в сторону. Многие едва держались на ногах и не падали исключительно благодаря поддержке соседей, так что этот нестройный хоровод то и дело норовил превратиться в кучу-малу.
– Помилуйте, братцы! – шутливо воззвал я, но на потеху зрителю пригубил и из второй кружки. – А за что же мы пьем?
– Дак у нас волею Второго брата нынче школа открылась – вот и обмываем! – объяснил здоровенный детина, почесывая шершавой лапой округлое пятнистое брюхо.
– Детишки теперь учиться будут, – добавила молоденькая барышня, выглядывавшая из-за его плеча, и шаловливо захихикала. Вряд ли она находила в обсуждаемой теме что-то забавное, но требовать адекватного мировосприятия от ее одурманенного сознания было бы по меньшей мере нелепо.
– Пей, неужели струхнул? – громогласно напомнили мне, и я, не желая