шестой дом». Оранжевый с голубой крышей он был довольно красив на фоне остальной мрачности. Джонни понял, что он пришёл туда, куда изначально планировал. Домик хоть и шестым по счету был, но на его фасаде висела цифра «16», и, видимо, название улицы, которое стерлось и его трудно было прочитать, да и Джон всё равно не умеет. Под окнами ссыхались умирающие цветы, во дворе перед небольшим крылечком росли кусты малины, отвоёвывая себе потихоньку место за забором, как какая-нибудь маленькая, но очень амбициозная страна. У калитки сидела рыжая кошка и смотрела на подходящего великана, мяукая, как серена во время учебной тревоги. Хотя, может, это был кот, надеюсь, Джонни не проверял. Но рассказывал он достаточно убедительно.
Вдруг открылась дверь, Джон замер и испугался. Он ещё не приготовил речь, не знал, что говорить, а истории, рассказанные Ивановной, добавляли масла в огонь страхов и неуверенности звезде телевидения США.
– Отстань от меня, никуда я не пойду. Тебе так надо, тогда встань и сходи сама, – с криком вылетела в небольшой дворик белокурая девочка с длинными ногами, вроде бы, голубыми глазами и слегка синеватыми губами.
– Ах ты маленькая дрянь. Матери плохо, а ты помочь не можешь? – послышался томный хриплый женский голос.
Девочка ничего не ответила больше, выбежала и наткнулась на здоровенного блондина.
– Здравствуйте. Меня зовут Джон, – только и успел проговорить мой приятель.
– Траволта? – ответила она.
– Что простите?
– Я говорю, Джон Траволта? Если нет, то иные Джоны меня не интересуют.
– Простите, мисс. Я не Траволта. Но позвольте узнать, как вас зовут, чтобы понять, с кем имею честь.
– Снежана Сенчукова, очень приятно Джонне Траволта, – сказала она, хихикнув. Хмурое выражение лица сменилось на нейтрально-добродушное.
– Сложно мне выговаривать ваше имя, но я попробую. Снежана, простите, а вы не могли мне помочь найти Тамару Сенчукову, это должно быть ваша мать?
– Во-первых, хватит извиняться. Во-вторых, чего искать ее, вот она стоит.
На крыльце, в распахнутых дверях, показалась слегка ссутулившаяся женщина с припухшим лицом, будто от недосыпа, но вполне неплохо выглядящая. На ней был синий халат в цветочек, перевязанный толстый махровым поясом того же цвета, но без цветов. Волосы распущены, их цвет было определить сложно. За годы экспериментов со цветом (видимо, тут так принято) волосы под разными углами отливали разными оттенками, но что-то ближе к каштановому. Они опускались до плеч, может быть, чуть ниже, были слегка волнистыми. Губы полные, нос греческий и маленький: две дырочки в бесконечность носоглотки и маленький бугорок чуть выше для красоты – идеально. Глаза большие и карие, на ногах тапочки в виде мультяшных собачьих голов.
– А вы, простите, кто такой? Не к моему ли ангелу пристаете? Я на вас в суд подам, а потом к Малахову за гонорарчик, – начала сходу она, задавая оборонительный тон беседе.
– Здравствуйте, Тамара. Меня зовут Джон. Я из Америки.