мне так неловко. Вы так быстро вернулись? Почему?
– Занятия отменили, учительница биологии заболела.
– Снежана, вы разрешите мне посмотреть вашу комнату? Это войдет в фильм.
– Да, конечно, пойдёмте! Только там особо не на что смотреть. А вот видите, и мама уснула.
В этом время Тамара высказывала последние невнятные реплики по поводу иностранцев и закона, а после медленно, как в Slowmotion, отключалась и опустила голову на стол.
Джон и Снежана сначала попали в большую комнату, а из неё прошмыгнули в маленькую, которая действительно оказалась крохотной. Снежана начала говорить первой, рассказывая и показывая предметы в комнате:
– Мне эту комнату и огородили только для того, чтобы я не мешала маме с папой кутить на полную катушку. Одно время меня просто закрывали, а я сидела и читала разные книжки, заняться было нечем. Что вам ещё интересно? Вот мои школьные учебники. Очень люблю биологию, анатомию. Мечтаю стать врачом, может быть, если получится. Надо сначала поступить, потом на стипендию учиться, и тогда всё получится. Как-то так.
– На учебниках цифра девять. Это последний год перед колледжем в России?
– Да, поэтому я усиленно готовлюсь. В моей школе в Дымске нет десятых и одиннадцатых классов. Раньше были, а сейчас уже нет. Надо ехать в Екатеринбург, там есть хорошая школа с биологическим уклоном, но это платно. Денег у нас нет, на мать надеяться не стоит. Да и не заработать просто в Дымске столько. Не подумайте, она много работает, но зарплаты мизерные. Поэтому всё так, как есть.
– Ужасная ситуация, Снежана.
– Я в этом ужасе живу много лет, но это моя мама и моя жизнь, так распорядилась её величество Природа!
Несколько минут прошли в переглядках и молчании. Джон рассматривал скромное, но приятное оформление комнаты. На стене он увидел нарисованный гуашью огромный цветок, а под цветком – маленькую девочку с белыми волосами, держащую за руку Женщину в смешных тапочках. Над каждой из них было что-то написано по-русски, но Джон не мог прочитать, поэтому решил спросить:
– Что тут написано?
– «Я» и «Мама», – указывая пальцем проговаривала Снежана перевод.
– А когда Вы это нарисовали? Довольно красиво.
– Спасибо, где-то около месяца назад.
Джона удивила бескорыстная и безоговорочная любовь Снежаны. Он был в растерянности. Всё, что он услышал в этот вечер шокировало его, мысли в голове переплетались, перетекая из одного полушария в другое: злость превращалась в жалость, жалость – в скорбь, скорбь – в боль. А рисунок этот трансформировал боль в надежду.
Джон взглянул на часы. Пора было собираться, иначе он бы опаздал на всё, что можно.
– Простите, Снежанна. Мне нужно скоро уходить, но разрешите мне помочь вам?
– В смысле?
– Я хочу помочь вам получить хорошее образование в Екатеринбурге.
– Но как?
– У меня