но погасить полностью…
Катастрофа вырвала громадную брешь, в душе, в жизни, теперь финал мой, и так не далекий, стал делом нескольких месяцев. Впрочем, кто знает, сколько я еще протяну? Ежедневное употребление алкоголя в лошадиных дозах – верный путь в могилу – общеизвестный факт. Ну да, я стал пьяницей, вернее, стал на этот путь, и даже, кажется, преуспел, – я делаю это (стараюсь, во всяком случае) так же основательно и системно, как и все, что делал в жизни до этого.
Вас, наверно, интересует психологическая подоплека моей… э-э, так сказать, метаморфозы? Как? в такой короткий срок? такой респектабельный, положительный, солидный? Святая простота! Все падения похожи друг на друга, наверняка существуют законы, описывающие их механизм, алгоритм, хронологию; точно такими же похожими становятся и люди, попадающие в поле их действия. Впрочем, нет худа без добра, может быть, впервые в жизни я чувствую свою неодинокость, незримую связь с армией таких же, несчастных счастливцев, попавших под беспощадный каток и предпочевших борьбе капитуляцию. Сознательно и добровольно погрузившихся на дно ради нескольких мгновений пусть убогого, куцего, зато гарантированного счастья. Словно в насмешку, тут же вспоминается прежнее чистоплюйство, брезгливость, презрение ко всякого рода опустившимся, деградировавшим: как можно так жить? довести себя до такого состояния? Что ж, от тюрьмы и сумы – зато теперь могу взглянуть на проблему изнутри, так сказать, глазами подопытного кролика, участника и очевидца; и, вообще, любое познание полезно. И потом – плевать на ваш сарказм! – ощущение свободы! и прежде всего – свободы от страхов, гнетущих, терзающих, преследующих всю жизнь. Страхов получить двойку, опоздать, не сдать, не пройти, не суметь, не сдать, не попасть, стать безработным, бездомным, бесправным, изгоем и неудачником. Как будто ужасного невидимого надсмотрщика, угнетающего тебя всю жизнь, разбил паралич, и стало можно, не нужно, не важно. Не страшно…
Я думаю, говорить о том, что работу я забросил, не нужно? Если уж признался, что стал пьяницей (если работа мешает пьянке и т. д.). Вот и хорошо. Тогда заодно избавлю себя и от рассказа, как это происходило, и от подробностей, – мне жаль людей, которых я предал (лиха беда начало!), можно сказать, бросил на растерзание, даже до сих пор жжет, колбасит. Стоит лишь вспомнить о… Ну все! все! Я же сказал: хватит! Так вот, с работой я покончил, и времени свободного у меня образовалось – немерено. Впрочем, все оно как-то расходится, убегает песком сквозь пальцы, незаметно, бестолково, – впрочем, для того все и делается, да? так все и было задумано? Большая часть дня моего состоит теперь из утра – неуклюжая, но безотказная хитрость бездельника, – часик-другой, перетоптаться-абстрагироваться, – и утро неожиданно сменяется вечером, сумерками, – только и остается пожать плечами и ожидать следующего рассвета. Самое главное не смотреть на часы – я убрал-спрятал почти все, оставил только наручные, подаренные Юлей – привычная тяжесть, амулет