(она дала две тысячи: «остальное на чай»), а это более 300 долларов (!!!), за обычный раскрас лица и покрытие ногтей лаком. На эти деньги здоровый аспирант смог бы прожить полгода без забот, если бы тратил только на самое необходимое: еду, метро и разные гигиенические мелочи.
Дама же эта потрясла Дашкино воображение надолго.
Все в ней было «50+»: возраст, размер, и, скорее всего, самооценка тоже вытягивала на «50+» по пятибалльной шкале. Иначе, чем было объяснить это ярко-розовое трико циркового типа, с черной кружевной отделкой, обтягивающее её роскошные, пантагрюэлевские прелести. Дама была миловидна, даже можно было бы назвать её «кустодиевской дивой», если бы не этот нелепый маскарадный наряд. Больше всего Дашку поразил не сам наряд, который был, на её взгляд, из серии «плевала я на ваши нормы приличия», а отношение персонала к её одеянию – никто и бровью не повел.
Дама после нанесения макияжа стала вертеться перед зеркалами и спрашивать: «Ну, как я вам?», на что весь салон влюбленно заныл: «Божественно!». Дашка пыталась углядеть в лицах мастеров хоть тень сарказма или иронии. Нет, ни грамма фальши не обнаружилось ни в одной улыбке, ни капли двуличия или лакейства, сплошная любовь и преданность ему – тому, кто платит. Клиент всегда прав, бесспорно. Столичные профессионалы, одним словом, перед столичными нуворишами.
Дашка представила себя на месте этой дамы. «Какой же это ужас, стоять в таком облегающем трико не в салоне, где вышколенный персонал тебе споет любой дифирамб за твои деньги, а на «Голубом огоньке» среди праздничной предновогодней публики. И ежу понятно, и ужу, что нельзя в таком виде появляться на людях, а эти молодые парикмахеры ей отвешивают комплименты. Втайне смеясь над ней?
Или не смеясь?
А может, есть такая степень богатства или внутренней свободы, когда ты настолько высоко воспарил в эфир, что тебе абсолютно до лампочки, что о тебе думают и как тебя воспринимают люди. Ну вот, например, захотелось ей вспомнить школьные годы. Да, может, она всю жизнь мечтала о таком комбинезоне, будучи точеной куколкой в эпоху раннего «бониэма», но не было возможности. А когда возможность появилась – ну, и пофиг, что на четверть века позже, чем хотелось, – плевала она на всех из своего эфира! и надела этот наряд, в котором была бы убийственно восхитительна лет сорок назад, в темноте школьной дискотеки. А ты, Дашка, со своей стыдливостью недалеко уйдешь по жизни. И вообще, может, она в новогоднем шоу участвует в роли суперменши. И напарник её в таком же синем суперменском трико. Может, номер у них такой шутливый, или, скорее всего, она там клоун-заводящий. И вообще, нечего москвичей со своей провинциальной колокольни осуждать. Сибиряк, блин, суди не выше валенка! И вообще, – не суди, да не судим будешь». Вот так примерно рассуждала Дашка, пялясь краем глаза на соседку по креслу.
Андрея взяли в салон. Дашка, отмучившись в кресле три часа, получила новый облик – помолодевший на десяток лет. И что-то ещё в придачу, не сразу понятое, но вдруг взглянувшее на неё из зеркала.