старательно затаптывались и скрывались от глаз даже самых внимательных, благо невозмутимая сдержанность бурятского ребенка позволяла скрыть сей постыдный факт от внимания друзей и родных. Внутренний пожар заливался чтением энциклопедий, романов и стихов, безудержным написанием своих собственных перлов, тут же уничтожаемых ради конспирации. И этот загашенный до поры до времени внутренний огонь тлел под пеплом до 18 лет, до того рокового момента, когда на неё впервые обратил свой взор тот, с кого срисован демон Врубеля. Демон и Квазимодо, конечно, не могли разминуться на узком жизненном пространстве. Как могли два таких уникума встретиться? Либо теория вероятности так сработала не в её пользу, либо все гораздо проще – это Квазимодо превращает всех вокруг в демонов. Какое уж тут счастье в личной жизни. Вся внутренняя её поверхность была утыкана острыми осколками разбитой радуги, торчавшими, как у ёжки-дикобраза, наружу и издававшими разноцветный звон. В общем, сплошные рыдания…
Ах, да, ещё же третий куплет о внешности…
Прошел ещё не один год, когда она смогла посмотреть на себя ещё одним новым взором – в студенческой среде, чуждой всяческих предрассудков и условностей. Взор этот был страшен, в нем зияли бездны, а в них летали демоны, чертики, бабочки-ёжки и одегоны.
Физико-лирическое отступление
Дашкин прадед по отцовской линии был великим шаманом, которых сами буряты называют «боо», поскольку нет в бурятском языке слова «шаман». Прадед был могущественным человеком, к тому же ясновидящим – он видел будущее. Ещё в начале 20 века он предвидел революцию, колхозы, войны, запуск в космос и, возможно, даже Интернет, и потому агитировал людей не приумножать богатство в виде скота, золота и прочего имущества. «Все равно отнимут те, кто придет к власти. Лучше учите своих детей. То, что вы вложите им в головы, никто не сможет забрать», – говорил он своим современникам и соплеменникам. Сам же он дал своим детям самое лучшее по тем временам образование, которое могли себе позволить в царской России богатые инородцы. Сыновья его получили гимназическое образование в Иркутске. Далее учились в Казанском и Саратовском университетах. За это их репрессировали в 30-е годы 20 века.
А с маминой стороны одна из далёких пра-пра-пратоодэй (тоодэй = бабушка бур.) была легендарной «одегон», то есть шаманкой. Предания старины, глубокой и не очень, об их деяниях слышала Дашка с самого раннего детства, как от матери с отцом, так и понемногу ото всех, поскольку эти рассказы и байки были известны в округе.
Но поскольку отец был не просто ярым атеистом, а ещё и энциклопедически эрудированным человеком, и педагогом вдобавок, то все эти рассказы, красочно им же самим рассказанные, непременно сопровождались последующим идеологическим «разбором полетов», т. е. разоблачением чуда с позиций диалектического материализма.
Вот одна из многих историй, которые Дашка слышала с самого раннего детства.
Она гласит, что однажды Дашкин прадед,