который называют свинцовым сахаром. В Древнем Риме использовали в качестве подсластителя, пока не поняли, что это яд. Кто смелый, можете попробовать». Смелыми оказались все. «Только по чуть-чуть!» Учитель пинцетом сыпал в протянутые ладони почти невидимые щепотки. Так вот почему губная помада такая сладкая, вырвалось у светловолосого Забиняко, и тут же последовал шквал смеха.
– Красивые губки! – я улыбаюсь, обдумывая, как потактичнее сказать Суламифи про свинец.
– Ой, знаешь, я раньше не красила, но хозяйка подарила, – она вынула из сумочки губной карандаш «Mat». – Тебе нравится?
– Нравится, только…
– Что – только?
– Ну… ты должна знать, что там есть свинец.
– Не может быть! Как?! Свинец же ядовит. Мы проходили в школе…
– Ну, вот. Мы – тоже.
– Но о губной помаде ни слова… А как же другие?
– Когда узнают, подумают – прежде, чем покупать.
– Вряд ли, ты женщин не знаешь. Как неприятно. В больнице нам не разрешают краситься, она вынимает платок из сумочки и тщательно вытирает губы. – Ну как, еще осталось?
– Немного.
С ее губ я готов слизнуть что-то и куда более опасное… Легкая сладинка еще осталась, вкусно, не могу оторваться. Суламифь первой прерывает затянувшийся поцелуй.
– Идем.
Мое предложение расположиться в большой гостиной Суламифь отвергает.
– А где твоя комната?
– Наверху.
– Тогда пошли туда. Я хочу посмотреть.
– На мой беспорядок?
– О, да! – она засмеялась. – Тогда я пойму…
– Что поймешь?
– Да так, ничего. Иди, я за тобой.
Веду ее наверх с довольно спокойным сердцем. Не в моих привычках расшвыривать вещи, вот пыль – это да. Вытираю редко. Когда это было в последний раз?
– Неплохо, уютно, – войдя в комнату, Суламифь смотрит по сторонам.
– Сам обустроил.
– Не сомневаюсь. Ты же мастер.
– Спасибо, конечно, но до мастера мне еще далеко.
Вынув письма из ящика стола, бросаю их на стол. Суламифь вынимает из сумочки пачку своих писем и кладет рядом. Стопка моих заметно толще.
– Женщины больше любят писать.
– Выходит что так.
– Ну, и где мы совершим этот акт ритуальной кремации? – она спрашивает таким серьезным голосом, что нас обоих прошибает смех.
– Здесь, – я открываю печную дверцу. – О! Давай отметим это дело бокалом вина!
– Ну… в небольших дозах вино улучшает кровообращение и пищеварение. У тебя есть вино?
– У Вольфа есть. Спущусь, посмотрю, – прыгая через несколько ступенек, бегу к барному шкафчику Вольфа. Надеюсь, он не рассердится.
Выбираю французское вино – французское, по-моему, должно быть самым изысканным. Откупорив бутылку и подцепив пальцами два бокала, поднимаюсь наверх. Когда вхожу, Суламифь отводит взгляд от книжной полки и проводит ладонью по корешкам книг.
– Не думала, что ремесленники