вся Россия. И что прикажете делать? Стреляться?
Его мысли прервало долгожданное появление Георгия. Сын выглядел молодцом, но в его тёмных глазах была тоска.
– Как ты сынок? Не ранен?
– Папа, мы почти победили, понимаешь! Мы в город ворвались! Но никто нас не поддержал. Никто. Пришлось возвращаться. Это было удивительное дело, мы притворились большевиками и вышли из красного кольца. Столько всего было и всё напрасно. Корнилов убит!
В глазах Георгия стояли слёзы.
– Погоди ты убиваться! В армии ещё много достойных вождей. Выберут кого-нибудь. Борьба не проиграна.
– Не знаю, папа. Я видел красных. Когда они в тебя стреляют, они как тени, серые пятна. Враги. А когда мы шли одной колонной, как бы «красных кавказцев», они меня даже табаком угостили, представляешь! И такие улыбчивые, добрые! А узнай они, что я «кадет», скорее всего растерзали бы на части. Как такое возможно, как до этого дошло?
– Не знаю, сынок. Когда пациент болен, доктор не спрашивает: «как до этого дошло?» Надо лечить, и весь разговор. А иногда только хирургия помогает. Понимаешь?
– Да, – кивнул Георгий.
– Ты надолго в тыл?
– Не знаю. Я ведь в Партизанском полку случайно оказался. Так вышло, неразбериха боя. После признался генералу Казановичу, попросил оставить. Он не возражал. Написал записку нашему командиру. Я к нему сейчас иду.
– Ох, Георгий, ну что ты наделал? Партизанский полк всегда в самое пекло бросают. Мне куда спокойней было, когда ты здесь…
– В тылу пусть другие отсиживаются, папа. Я после вчерашнего боя себя в тылу решительно не представляю.
– Понятно, и ты в герои записался…
– В герои, не в герои, а в строю в Партизанском полку сейчас двести с лишним человек осталось. А в тылу у вас целая армия околачивается.
– Ладно, ты только Петру своему не говори. Он этого не переживёт. Видел я его вчера, он так страдает из-за своего ранения, в смысле из-за того, что тоже в герои хочет, но не может. Хотя скоро выпишут.
– Ладно, папа.
– Иди-иди. Партизан…
Последнее Павел Александрович произнёс не без внутренней гордости за сына.
Апрель 2018 г.
1.
Первые числа апреля 1918 года стали самыми тяжёлыми для Добровольческой армии.
Известие о гибели Корнилова, приказ нового главкома генерала Деникина об отступлении от Екатеринодара, осознание того, что они находятся фактически в окружении красных войск, в мёртвой петле железных дорог, породили уныние и даже панику в рядах нестойких, особенно – жителей обоза, гражданских беженцев, сопровождавших армию от самого Ростова. Но и в армейских рядах настроение было темнее тучи. Надежда на скорую победу рухнула. Вновь, как и после выхода из Ростова, перед людьми распахнулась неизвестность.
У Павла Александровича был свой камень на сердце – раненые. Транспорта не хватало. Более шестидесяти человек, самых тяжёлых и безнадёжных, пришлось оставить на попечение жителей станицы Елизаветинской. А фактически – на верную гибель от рук большевиков.