играл, – прояснил курящий как в немецких порнофильмах Анатолий Дема.
– Это как?
– В пролески крестьян гонял, чтобы прятались.
– А что такое пролесок?
– Эт просека такая в лесу.
– А как они на просеке прятались?
– А он глаза себе завязывал и на буром жеребце полудохлом гарцевал. На звук стрелял из ружья.
– Что ты говоришь!
– А раз хромого конюха Аристарха, который ему подельником в травле крестьян был, туда погнал. Тот арабского чистопородного жеребца тридцати лет до смерти загонял.
– Ишь ты, как у Абдуллы – Аристарх. Вот подлец!
– Вот, значит, конюх крестьян подговорил, они взяли и замерли на пролеске. Барин слушает, слушает, а тишина – только вороны орут как шальные, с грачами воюя. А тут жеребец споткнулся, барин сам себя на звук и застрелил. Крестьяне конюха повесили, а усадьбу сожгли.
– Во как! Брешешь поди?
– Реальные события, у меня тут бабка жила – рассказывала. Мы еще с пацанами в детстве на барском пепелище несметные богатства искали.
– Нашли?
– Если бы нашли, то я бы сейчас не таксовал и трупы бы дяде Мурату не продавал на мясо.
– Совсем ничего не нашли?
– Вот, – Дема, взмахнув огромными, длинными ресницами, достал висевшую на цепочке большую белую пуговицу с черными прожилками. – Меня эта пуговица в походе от байки о Черном человеке спасла.
– Расскажи, а, – невольно залюбовавшись ресницами подельника, попросил Билялетдинов. – Все равно тут куковать до рассвета, как два тополя на Плющихе.
– Ну, – замялся Анатолий, – Был с нами в походе длинный такой малолетний садист, Игорем-сухостоем звали. На подходах к городку Пестово добавил молока в соленые огурцы, а дальше сам понимаешь… Украл я у него и медную флягу, и удочку, и спиннинг дорогой. Еще и пряниками сухими с килькой в томатном соусе разжился.
– А пуговица тут при чем?
– А я знаю? Я ее тогда все время в руке теребил, чтобы онанировать не хотелось – вот и спасла. Ношу теперь как талисман.
– Помогает?
– Помогает – когда она со мной, то онанировать не тянет. А она всегда со мной.
– А со мной дубинка, – продолжал полировать резиновую палку Билялетдинов. – А что за чмо внизу шарится? Это не он должен нам бабло принести? Может сразу сольдо вытрясем, как из Буратино, чего до рассвета куковать?
– Не, это потомок хромого скотника – брата Аристарха. Все надеется несметные сокровища барина найти. У них в роду теперь все с таким отклонением рождаются.
– А в руках что?
– Якобы священные реликвии – флага помещичья и удочка, которой конюх арабских жеребцов гонял.
– Может и правда, того?
– Что, того?
– Фляга старинная, дорогая?
– Да не, мы с пацанами в детстве отнимали, смотрели. Написано «Олимпиада-1980», отдали назад дурачку, пущай играется.
– Жалко.
– Не жадничай,