точно прогонит. Или всё-таки пожалеет? Живёт ещё рядом совсем. Да и не чужие же всё-таки. Хоть и развелись.
От холода уже немеет лицо. А в квартире уютно, тепло. Настя увидит мой жалкий вид и пустит, может даже поесть разогреет, мечтаю я. Была ни была.
Чистый подъезд. С удовольствием втягиваю запах свежей краски. Вот и она, родная светло-деревянная дверь. Берусь за ручку – так непривычно. Будто чужая, будто не от двери в квартиру, где я прожил несколько чудесных лет. Хотя почему «будто»? И вправду ведь, уже чужая.
Переступаю с ноги на ногу: уверенности как ни бывало. Но обратно идти нет смысла. Дрожащим кулаком стучу несколько раз и слышу мягкие звуки шагов.
– Кто там? – раздаётся сонный голос.
Как давно я не слышал этот голос! Пару секунд стою с открытым ртом, как рыба.
– Кто там? – недовольно повторяет она.
– Настя, это я. Открой, пожалуйста.
– Что ещё за хрень? – Настя слегка приоткрыла дверь.
От её вида сжимается горло. До чего же красивая! Шёлковая сорочка – подарок от меня. При мне ни разу не надевала. Волосы завиты и растрёпаны. Странно, обычно с прямыми ходила.
– Петя? Какого хрена ты припёрся посреди ночи? – спросила Настя, всё ещё недоумевая спросонья.
– Настя, у меня беда, – сжимаю мокрые пальцы. Не пустит.
– Вали домой, Петь, – женщина тянет дверь на себя.
– Я бы свалил, но не могу, – в порыве хватаюсь за ручку. Дурак, что я творю? – Я ключи потерял, Насть.
Смеётся, но дверь не закрывает.
– Да как ты голову не потерял до сих пор, ей-богу! И чего ты от меня хочешь?
– Пусти переночевать. Пожалуйста. Утром уйду.
– Ещё чего-нибудь? Я вообще-то не одна тут живу, – говорит она, пряча завиток за ухо. И только сейчас замечаю огромные ботинки на полке для обуви, серую куртку на вешалке. Слышу храп из спальни. Нашей спальни. Другой на моём месте заревновал бы. Но я могу её понять. Ведь уже два месяца прошло, а такой женщине тяжело одной.
Настя молчит, ждёт реакции.
– Вот оно что… А может твой, эм, – запинаюсь, но заставляю себя произнести это слово, – муж не будет против? Я на раскладушке лечь могу. Хоть в коридоре.
– Не расписаны мы ещё, – надевает упавшую лямку на плечо. – Что же ты в гостиницу не пойдёшь?
– У меня денег нет, – тихо отвечаю я.
Настя закатывает глаза, громко вздыхает. Наверняка думает, какое я ничтожество.
– Господи, за что? – спрашивает она у потолка и опускает глаза на меня. – Я бы дала тебе денег, да ведь потеряешь.
Молчу, зачем-то разглядывая палас.
– Ладно, хрен с тобой. Пойду спрошу. Не дай бог Андрей после этого от меня уйдёт, я тебя… – показывает кулак и уходит в спальню. Я спокойно выдыхаю.
Храп прекращается. Слышу ласковый голос: «Андрюша», «бывший припёрся», «на одну ночь, утром уйдёт», и мужской недовольный мат, от которого в страхе передёргивает: «тронет тебя хоть пальцем, убью обоих».
– Закрой