закрыл глаза и тут же увидел возлюбленную. В груди потеплело и заболело одновременно. Но назад пути не было. Он отдал себя судьбе и океану, по волнам которого не спеша плыл в неизвестном направлении.
Через несколько часов, когда Луна неуклюже, сонно уходила за горизонт, а звёзды в печали засыпали, из воды радостно сверкнуло Солнце. Его широкая и яркая улыбка стёрла последние мазки темноты на небе, разбавила воду в океане. Волны приветливо зашумели в ответ, набегая друг на друга в попытках помахать Солнцу. Им ничего не мешало – лодки на их поверхности уже не было.
Две
Деревянная колыбель раскачивалась из стороны в сторону.
Вперёд. Назад. Вперёд. Назад.
Зоя сидела рядом и качала её. Пустыми глазами женщина смотрела перед собой и напевала под нос старинную песню, слова которой тяжело было различить: перекрывал натужный детский плач.
Сколько он уже раздавался, ударяясь о стены этой бедно обставленной комнаты? Неизвестно: настенные часы уже два года сломаны. Время для женщины, как и остальное вокруг, кроме крохотного тельца в колыбели, покрытого красными пятнами, потеряло значение.
Ни чай, ни молоко, ни свежий воздух, ни воззвания со слезами к Богу не помогали: алых пятен на мягкой коже становилось больше. Скарлатина жгла ребенка изнутри. У Зои осталась только надежда на чудо. Надежда и дикая усталость.
Глаза женщины слипались, рука ослабевала, колыбель останавливалась. Тогда младенец – от недовольства или от боли – кричал ещё громче. Зоя вздрагивала, пару секунд недоумённо смотрела на сына и принималась качать колыбель с большей силой. Вперёд-назад, вперёд-назад, вперёд-назад.
Порой ребёнок засыпал. Зоя облегчённо выдыхала, убирала мокрую прядь с глаз и с нежностью смотрела на него. Она хотела погладить его пухлую щёку, но боялась дотронуться, боялась потревожить хрупкий сон. Женщина медленно толкала колыбель, наслаждаясь тишиной, пока сын не заходился в очередном приступе надрывного кашля.
Когда голубоватый свет, лившийся с улицы, погас, и комната постепенно заполнилась темнотой, взгляд Зои по-прежнему падал на окно, но ничего не замечал. Ничего и никого. Поэтому женщина вздрогнула, когда среди привычного вопля отделился глухой стук в дверь.
Женщина вздрогнула, но осталась сидеть на прежнем месте, пытаясь понять источник звука. Только когда постучали ещё раз, вскочила, чтобы открыть.
– Здравствуй, дочка, – голос старухи звучал ласково. Зоя с подозрением свела брови и осмотрела незваную гостью: пожилая женщина в тёмной заплатанной накидке, с грязно-серыми волосами, космы которых падали на сморщенное лицо, стояла, опираясь дрожащими пальцами о палку. Таких в деревне было полно, но эта старушка была незнакома.
– Вам чего? – спросила Зоя, скрестив руки на груди. – Денег не дам, сами с хлеба на воду едва перебиваемся.
– Да мне не деньги нужны, милая, что ты. Мне бы только водицы