пили кофе, болтали по телефону, радовались пятничному утру, предвкушали выходные. Макс ничего особенного не планировала. Бринн уехала, остальные одноклассники занимались всякими интересными делами, которыми должны заниматься люди летом перед поступлением в колледж, а ей было совершенно нечего делать. Разве что порыбачить с папой. Или поссориться с мамой.
Макс глотнула воды из новой стальной фляжки, подаренной матерью. «Я читала, что они самые крутые, их все покупают», – сказала мама, вручая подарок. В этом она вся. Если такие бутылки покупают все – значит, надо брать. Не важно, нравится ли тебе вещь, нужна ли, полезна ли – все будут считать тебя крутой. Смешно. Упрекаете подростков в зависимости от мнения друзей? Посмотрите на манхэттенских мамаш!
Как с уроками бокса, например. Мать ухитрилась заинтересовать ее хоть чем-то, близким к спорту, и превратила это в совсем другое, а именно – в похудение. Хотя, конечно, никогда бы в этом не призналась. Пейтон всегда тщательно маскировала свою озабоченность социально приемлемыми выражениями, почерпнутыми у специалистов по поведению тинейджеров. С тех пор как Макс исполнилось тринадцать, мать начала сыпать лозунгами: «Физические упражнения помогают добиться любой цели», «Хорошая физическая нагрузка – лучшее средство от бессонницы», «Тренировки – куриный супчик для души». Макс слышала в этом одно: «Смотри не растолстей», вернее: «Смотри не растолстей еще больше». С таким же энтузиазмом Пейтон проповедовала полезную еду. «Я люблю начинать прием пищи с большой порции салата – это отличный способ насытить организм полезными элементами». «Правильное питание – ключ к крепкому здоровью». И любимое высказывание: «Всей нашей семье необходимо сосредоточиться на правильном питании – это никому из нас не помешает». Черт, смешно ведь! Отец генетически не склонен к полноте, а мама посвятила сохранению фигуры всю свою жизнь. Эти комментарии предназначались Макс, и никому больше.
Безумие какое-то. Да, она действительно набрала пару килограммов за последние несколько лет. Это называется «половое созревание». Когда Макс только вступила в подростковый возраст, то, стыдясь своего тела и злясь на весь мир, очень болезненно воспринимала мамины намеки. Дело осложнялось и тем, что мать была повернута на собственной внешности. Макс видела, как мать превращается из обаятельной и профессиональной новостной журналистки в стереотипное холеное существо с гладким лицом, не имеющее возраста, которое так нравится зрителям. Теперь, в семнадцать, Макс наконец поняла: то, что мать все еще цепляется за свои впалые щеки, не означает, что это должна делать она сама. Она имеет право любить свою грудь четвертого размера и округлые бедра и считать свою задницу чертовски привлекательной в джинсах с высокой талией. Что с того, что у нее между бедрами нет треугольной дырки, которой сверкают все модели в «Инстаграме»? Макс читала о нереалистичном давлении на девушек, о вреде фотошопа, о расстройствах пищевого поведения. Ее раздражало, что она, гордившаяся своим телом, вынуждена выслушивать всю эту чепуху о диетах от своей матери, которой остался