произведенным впечатлением.
– До чего же мал мир! – ахнул кавалер.– Я отлично знаю графа Шверина, и он рассказывал мне о русском плене, о своих друзьях-стражах… Красавец, умница!
– А танцор не хуже меня.
Сразу почувствовав взаимное расположение, они сели в сани.
– Я бы хотел быть представленным ко двору,– как бы между прочим обронил кавалер.– Я ехал в Россию с мыслью увидеть императрицу…
– И не мечтайте! – перебил гвардеец.– Гришка не позволит: вы мужчина видный, а он до императрицы допускает только старцев не моложе шестидесяти лет.– И захохотал, довольный остротой.– Другое дело, если я похлопочу…
– Сделайте милость.
Зиновьев принялся рассказывать об Орлове и своей дружбе с ним.
– Не одна бабенка вздыхала о нас,– хвастал он. Кавалер молча усмехнулся щенячьему бахвальству: хвастать победами над женщинами перед несравненным Казановой, возлюбленных которого было не счесть, а юные отпрыски рассеяны по всей Европе! Этот Зиновьев хвастунишка и пустозвон, однако человек нужный.
Гвардеец продолжал болтать. Фаворит младше Екатерины на пять лет. Ей уже под сорок. Его предшественник – приторно сладкий коротышка Понятовский; нынче он король Польши. Орлов – Геркулес с лицом славянина. Екатерина собиралась выйти за него замуж, что и сделала бы, если бы не интриги злопыхателей.
Если бы не Гришка, у нас не было бы Екатерины, а изгилялся бы на троне голштинский ублюдок Петрушка,– откровенничал Зиновьев.
А в сердце кавалера больно вонзалась игла. Почему он не приехал сюда раньше? Чем он был занят три года назад, когда здесь совершались великие события? Перерождал старуху д’Юрфэ? Воевал с чертовкой Кортичелли, убил на дуэли д’Ашэ? Он мог бы перерождать великую княгиню в императрицу. Вот где кипела жизнь, вот где шла настоящая игра! Не все еще потеряно. Если бы только добраться до Екатерины! Ему не страшен никакой Орлов, ибо не родился еще на свет мужчина, равный в амурных делах Казанове.
– Осматривал ли господин де Сенгальт город? – осведомился Зиновьев; он явно старался подружиться с иностранцем.
– Да,– рассеянно кивнул кавалер.– Я еще не побывал на Васильевском острове. Говорят, там недавно производилась публичная казнь важного государственного преступника.
Зиновьев вмиг отрезвел:
– А вот про это молчок. Я про это знать не знаю. Кавалера удивил такой отпор – впрочем, не надолго. Вскоре ему стало известно о заговоре Мировича и гибели несчастного Иоанна: еще один законный император был умерщвлен ради того, чтобы в России царствовала захудалая Ангальт-Цербтская принцесса.
В тот раз они доехали до Красного Кабака, ограничившись городскими заведениями. Впрочем, кавалер соблюдал везде умеренность, заботясь о сохранении своей репутации, которая могла ему еще пригодиться. Он предпочел стать постоянным посетителем дома генерала Мелиссимо, предпочитая блистать не за игорным, а за обеденным столом респектабельного семейства. Желание понравиться завело его так далеко, что он даже