шее.
– Она жива. Просто в обмороке.
– Мы должны вызвать скорую, – пробормотала Зоя. Она была полностью обескуражена: девушка чутко ждала нападения от Габриэля, но никак не думала, что беда настигнет их без его вмешательства.
Впрочем, уже после, когда Симонетту взял на руки выскочивший из ванной полуодетый мокрый Хэвен, Айкен начал истязать непокорный телефон, испорченный магической атмосферой квартиры, Зоя пришла к выводу, что все же без Габриэля не обошлось. Просто он оказался достаточно умен, чтобы нанести удар изнутри.
Пока Айкен спускался к подъезду с бесчувственной девочкой на руках, Зоя осталась с Хэвеном. Мужчина сидел на диване, смотрел в одну точку и, кажется, не понимал, что вода с его волос течет на обивку.
Зоя встала перед ним, нервно покусала накрученную на палец прядь, не зная, как начать, но понимая, что избежать этого разговора не удастся.
– Послушай. Это же Габриэль. Его рук дело. Но и мы виноваты. Увлеклись мирной жизнью, обрадовались, расслабились… Какое там, к черту! Ну, Айкен – ладно, но мы с тобой… Стал бы Габриэль таскать пленнице, которую все равно собирался убить, пищу из человеческого мира?
Хэвен покачал головой.
– Я думал, она вообще ничего не ела. Она была такая худая. Да и тут… я же видел, она только поклюет, как птичка, запьет стаканом газировки и выходит из-за стола.
Зоя вздохнула, сдерживая слезы обиды. Конечно, случившееся с Симонеттой было неприятно, но Зоя верила в людскую медицину. Впрочем, это было суеверное, ирреальное знание, похожее на то, каким обладают мистически настроенные люди относительно всего магического. А вот то, что король Неблагого Двора снова разрушил ее счастливую жизнь, мучило Зою. И это знание, судя по всему, собиралось еще долго отравлять ей жизнь.
– Надо было сразу сообразить, что они не могли ее не кормить. Я плохо помню, как что устроено во Дворах, но Габриэль сам пытался заставить меня поесть, чтобы я стала его… Ох, какая же я дура, просто уму непостижимо!
– Нет, это я виноват. В отличие от тебя, я должен был сообразить, что к чему. Мне-то никто память не стирал.
Хэвен схватился руками за лицо, провел по нему пальцами: ровно там, где некогда были шрамы. Они с Зоей одновременно вспомнили, что Хэвен был изгнан дважды – один раз даже не через казнь, а будучи просто убитым Габриэлем. Хэвен растер щеки, словно пытался заставить исчезнуть призрачное ощущение рубцов под ладонями.
– У меня появился второй повод мстить королю Неблагих, – пробормотал он. Зоя устало кивнула, обессиленно облокотилась на спинку кресла и опустила голову. Когда она вновь заговорила, ее голос звучал предельно устало:
– Симонетта не могла не есть того, что ей приносили. И я не думаю, что кто-то порывался доставать специально для нее еду с Земли. Скорее, даже наоборот. Габриэль мог привязать ее к себе, к Двору, чтобы в случае, если мы ее освободим, она привела нас обратно к нему. Или чтобы тоска изъела ее изнутри, как, видно, сейчас и происходит.
– Ты думаешь, Габриэль настолько