моё ноу-хау – суспензия мелкодисперсного магнетита в водном растворе флокулянта3.
– Мы насчёт посуды договаривались. И насчёт пульпы.– Я выжидательно взглянул на Джокера. – Как, приготовили?
– Гуталиныч! – приказал он.
Цыганистый через Пухлого передал мне стеклянную банку с бурой жижей.
– Ничего не получится, всё уже перепробовали. – Руки у Пухлого дрожат. – У тебя там что, фильтр лабораторный? – он опасливо покосился на мою сумку.
– Кое-что покруче, – сказал я, выуживая из сумки электробритву и прочие штуковины.
– Я гляжу, Доцент, ты мужик запасливый.
– Это мой хлеб, Пухлый. Стакан дай. Не этот, химический. И колбу.
Налил в тонкостенный стакан пульпу, сантиметра на три. К оси вращения бритвенного лезвия привинтил стальной стержень с припаянным на конце пропеллером – получилась миниатюрная мешалка.
Опустив лопасть в стакан с бурой жижей, спросил Джокера:
– Как, похоже на ваш реактор?
– Наши поразмеристей будут, – вместо босса отозвался Гуталиныч. – Разиков этак в сто.
– Не меняет сути.
Включаю бритву – месиво внутри стакана раскручивается; тонкой струйкой вливаю туда чёрную жидкость из пробирки. Ничего не происходит – да пока и не должно. Ставлю стакан поверх ежедневника, на свободную от магнита часть.
– Ждём-с.
Минута, другая. Угрюмой тревогой наполнилась комната. Пухлый кашлянул:
– А я что говорил? Дурить нас надумал, Доцент? Тебе тридцать штук за что выписали? Чтобы ты посуду здесь пачкал?
– Грубо. Ещё не вечер.
Взболтав бурую грязь, рассматриваю на свет. Теперь пульпа состоит из объёмистых хлопьев, невидимых для остальных.
Пора.
– Трах-тибидох-бах-бах!
Ставлю стакан на ежедневник – аккурат по центру, поверх скрытого магнита. Господи, благослови…
Секунда. Две. Три. Поехали!
Пульпа расслаивается на глазах. Желтоватый прозрачный раствор занимает верхнюю половину слоя, вот уже две трети, и ещё, и ещё… А на дне стакана густеет осадок. Номер удался!
Осторожно слив прозрачную жидкость в колбу, спросил:
– Я правильно понимаю: европий и его братья – они здесь?
– Точно, – подтвердил Гуталиныч. – Целевой продукт – в жидкой фазе.
– А тут – отходы? – поворачиваю стакан с прилипшим ко дну плотным осадком.
– Хвосты, – нехотя отвечает Пухлый.
Уругвай упёр в него ледяной взгляд.
Добавляю в стакан с осадком воду из графина, взбалтываю – содержимое летит в окно.
– И на кой ляд нужен тогда фильтр-пресс? Можно вообще не фильтровать, просто отстаивать. Любая ёмкость сгодится, с верхним сливом.
Хозяин переводит помрачневший взор на Пухлого.
– Та-ак. Выходит, ты пять лет у нас хлеб даром ел?
– Джокер, подожди, ты всё не так понял…
Тот и ухом не повёл – снова вглядывается в меня.
– Это нам подходит. А что за хрень ты в стакан-то