понимаю, что не огурец. На вкус какая?
– Попробуй и узнаешь, – она смотрела на Егора и думала о том, как справиться с тем, что ждет их впереди.
Он взял ложку из ее лап, скривился, но лизнул-таки.
– М-м-м. Неожиданно…
Вкус находился не на языке, он проник под кожу. Тело наполнилось разноцветной жидкостью. Егор взял с полосатого блюдца печенье и откусил, запив чаем, комната поплыла под ногами.
…На полу – разбитая чашка. Женщина сидит на коленях и собирает осколки, молча плачет. Мальчик лет пяти в синих колготках, белой футболочке стоит рядом и в оцепенении смотрит на нее, мужчина отчаянно жестикулирует.
– Ты не можешь так поступить. Нельзя! Ее больше нет, но есть он, и, прошу, останься матерью. Ты можешь не любить меня, но только не его, – мужчина рукой показывает на мальчика.
– Не-мо-гу, – надрывным голосом отвечает женщина и сжимает в руках собранные осколки, на пол медленно падают красные капли крови.
Мужчина поднимает на руки мальчика и выходит из кухни, дверь захлопнулась…
Егор рухнул на пол. Комната поглотила звук падающего тела. Кошка аккуратно обошла Егора, наклонилась над ним. Тот ровно дышал. Холодными подушечками лап Гудара потрогала лоб Егора. Он открыл глаза.
– Жив?
– Жив. Только я не п-понял, что это б-было? – от волнения Егор начал заикаться.
– Нужно успокоиться, – Гудара провела мягкой лапой по его голове.
Видение оказалось коротким, но ярким. В согретой варевом комнате по телу бежал озноб и не собирался останавливаться. Тогда Гудара достала из духовки теплое одеяло и накрыла трясущегося Егора, он закрыл глаза, но из страха открыл вновь и спросил:
– Од-деяло из д-духовки? П-почему?
– Ну, как сказать почему? – она пожала плечами. – Я вижу твой страх и хочу тебя отвлечь. Я не пеку одеяла в духовке, если ты об этом, – попыталась изобразить смех Гудара. – Я должна была предупредить тебя о печенье. Ты уж прости меня.
– А что с ним н-не так? Оно оч-чень вкусное. Мне даже пок-казалось, что п-печенье чернич-чное-прич-черничное.
– Это печенье едят не часто. Оно погружает в прошлое, и тогда можно насладиться моментами, которые уже никогда не вернутся. Если его съесть без подготовки, то увидишь самые темные, тревожные уголки памяти. Я готовлю его редко, но помногу. На всякий случай. Это зрюн-печенье.
В молодости я много экспериментировала с едой, искала неповторимый рецепт и нашла, превратив обычное сахарное печенье в зрюн-печенье. Помогала людям и заметила, что те часто упускают время из-за своей гордыни, ложных убеждений, а некоторые – в силу неопытности. И в момент, когда что-то менять поздно, изнутри начинают атаковать страхи. Избавиться от страхов можно лишь встретившись с ними лицом к лицу, а это возможно лишь в прошлом.
– Гудара, к-какое же это наслажд-дение, когда меня трясет, и я не знаю от ч-чего? Вер-рнее, знаю, но не с-совсем.
– Ты без подготовки его съел. Вот и полезло