Никуда не уезжала. Это ведь я к ней шел, хотел сказать в глаза, что я вырос без нее. У меня и адрес есть, правда, он одиннадцатилетней давности. Мне хотелось… мне очень хотелось, чтобы она была рядом. Чтобы у меня были и мама, и папа. А не так… Гудара, разве человеку не нужен человек?
В почти пустой и совсем невероятной комнате разлилось такое…
Глава 7. Стучи, сердце, стучи
Чем проще всего поделиться? Конечно, тем что тебе не нужно. Но когда ты делишься ненужным, ты вроде бы отдаешь это и привязываешь себя невидимой нитью к человеку. Отдал и рад? Отдал и забыл? Нет – отдал и всегда помнишь, что поделился ненужным хламом.
Бывают такие люди, что поделятся ценным и душа распускается огромными красными сердцами. Поделятся и отпустят. Поделятся и приобретут еще больше – сделают счастливей еще один мир.
Но делиться драгоценным могут не все, хочется сберечь для себя. А другие и рады бы поделиться, но нет рядом тех, кто готов принять, и тогда закисает, затягивается ряской сердце. Каждый листец плотнее прижимается к листцу, закрывает солнце, и есть лишь одна сила, что способна пробить ковер ряски, – любовь.
Стучи, сердце. Стучи… Не останавливайся.
Даша с закрытыми глазами слушала музыку в наушниках. На подушке у ее шеи посапывал кот. Его мягкая лапа без когтей лежала на щеке Даши. Он всегда так спал, когда чувствовал, что девочке нужна помощь, но что он – кот – мог сделать, чем он мог помочь? Вот и оставалось положить лапу и прижаться крепче.
Разговоры с Жужжалкой превратились в само собой разумеющиеся и, похоже, не пугали Дашу, уж больно часто она вспоминает то, что наговорил ей Жужжалка. Невидимый гость обещает ей, что где-то есть мир, и в нем, именно в нем, ее примут такой, какая она есть, и сегодняшняя столетняя старуха вновь станет девочкой одиннадцати лет. И она верит.
Если Даше встречи нравились, то кот как-то настороженно вел себя, смотрел со стороны, распушал хвост и иногда ходил кругами, поглядывая на то место, где находился Дашин собеседник. Она не придавала этому значения, ведь, коты – существа своенравные, и что они могут понимать в силе одиночества.
Сегодня Жужжалка мне рассказал про путешествие в мир, где живет. Звал с собой. Но я не тороплюсь. Уж больно он странный. То ли доброта его слишком карамельная, то ли вкрадчивый голос, как куски сладкой ваты, прилипает и тает. А вата эта чернее ночи, карамель похожа на кусок пластилина, размазанный по губам.
Все бы ничего, но это прикосновение… Допустить, что голос поселился в голове… Только вот прикосновение невидимого гостя было настоящим. Теплые руки, тонкие длинные пальцы… А то, как он наклонился послушать биение сердца?
А сердце почему-то замерло, затаилось в ряске и почти остановилось. На цыпочках бежали тук-туки сердца. «Тсс, – говорило им сердце. – Не шумите». Жужжалка послушал сердце, быстро отпрянул, выпустил руку и сразу ушел.
Прошло несколько минут, прежде чем сердце вновь заколотилось, затрепетало,