поднялась с кресла, оправила юбку и направилась к дверям.
– Энтони? Почему так рано? – Вырвалось у нее непроизвольно. – Надеюсь, мисс Алиса не выгнала вас из дому?
– Ну что вы, конечно, нет.
Антон вошел в дом, снял пиджак и протянул его хозяйке.
– Тогда в чем дело? – Не унималась Моли. – Мне ужасно интересно все, что происходит у вас с мисс Алисой.
– Это уже слишком! – Воскликнул Антон. – Однако, так и быть, я скажу вам. Я сделал предложение Алисе.
– Я так и знала!
– От вас ничего нельзя скрыть.
– Что она вам ответила?
– Я вам скажу, но только после чашки горячего чая.
– О, простите, я сию минуту. – И миссис Дортфал умчалась на кухню.
Когда стол был накрыт и Антон принялся за ужин, она вновь задала вопрос.
– У вас превосходно получаются пироги. – Антон вытер салфеткой рот.
– Ах вы, хитрец! А ну, отвечайте, иначе больше не получите.
– Это выше моих сил! Алиса ответила согласием.
Миссис Дортфал сложила руки на коленях, сцепила пальцы и вздохнула.
– Я рада за вас. – На ее глазах навернулись слезы. Она достала платок. – Но это еще ничего не значит. Последнее слово будет за ее дядей.
– Тут вы правы, – согласился Антон.
Он задумался. Видя это, миссис Дортфал спохватилась.
– Вам же письмо пришло! Ах, я старая размазня! Совсем забыла. Оно из России. Хотя на нем стоит штемпель лондонского почтамта.
– Где вы его оставили? – Волнение охватило Антона.
Моли в изумлении уставилась на него.
– Там же, где и всегда, на комоде.
Антон бросился из столовой. Моли поспешила за ним. Когда она появилась из прихожей, Антон уже читал письмо. Она заметила, как вытянулось его лицо, скулы напряглись. Затем он побледнел, скомкал письмо и выбежал из дома.
С 1914 года по 1922 из России за границу ушло примерно около двух третей (2/3) золотого запаса страны. Это были деньги не только государственные, то есть царской казны, но и личные состояния многих и многих, вынужденных бежать от зарождения НОВОГО, непонятного им, и оттого внушающего страх за свое настоящее и будущее.
За короткий промежуток времени, длиною в каких-то пять лет, Россию покинуло более полутора миллионов ее бывших граждан…
За каждой единицей чья-то судьба. Здесь и откровенные враги Советской власти, и купеческий люд и проворовавшиеся чинуши, и военные, дворянство и интеллигенция. Эта огромная людская волна прокатилась по всему миру, в каждой точке его оставляя частицу себя. Мадрид, Париж, Лиссабон, Марсель, Нью-Йорк, Лондон, Прага, Берлин, Будапешт, Стамбул, Харбин… их множество, великих и малых городов мира, принявших в лоно свое осколки некогда великой державы, способной противостоять всем, кроме самой себя.
Русская речь, русская культура, русское православие стали пускать корни на чужих землях. Европа, ошарашенная таким наплывом, со страхом