и забота, будет выгнана… Отец, тогда вы будете человеком, отнявшим у меня мать… второй раз. А я буду считать себя виновником этого плохого дела!
Отец вздрогнул. Потом встал с кресла и отошел в тень.
Он смотрел на мальчика. Что он говорит? Как он это говорит!.. Никогда он не видел в сыне такой горячности. Вот как проявилась в нем испанская кровь его матери! А ведь Анхель совершенно не помнит ее…
Мужчина был вынужден признать, что упустил важный момент в воспитании сына. Он нанял русскую ему в няни исключительно по своим соображениям. В его планы не входила такая привязанность Анхеля к женщине, главная задача которой была научить мальчика в совершенстве русскому языку. Слишком велика была его ненависть к русским, чтобы он мог предположить вероятность вызвать в ребенке чувства, питаемые лишь к родному существу.
Ошибся ли он? Нет! Этой войны он не проиграет. Он должен безраздельно властвовать в сердце своего сына. А его сын должен быть оружием в его руках. Это его солдат. Его лучший солдат. Сын будет верен только ему и не станет задумываться над его приказами. Это же… досадное препятствие, да и только. Если нельзя преодолеть его прямо, значит, он добьется своего хитростью. Ему ничто не помешает достигнуть цели, стоит только поменять тактику.
Именно так он и поступит.
Анхель не мог видеть его лица. Почему-то оттуда, из тени, отец произнес немного глухим, как показалось мальчику, голосом:
– Запомни, Анхель. Ты мой сын. Отец никогда не пожелает сыну плохого, а сын никогда не ослушается отца.
Анхель замер. Сейчас папа произносил те же слова, которыми Маша всегда утешала его в непоправимых детских горестях. Слезы подступили к горлу. Он уже не знал, от чего: сердце его разрывалось сейчас от долга перед Машей и долга перед отцом. Папа впервые так говорил с ним.
Отец замолчал. Анхель опустил голову. Он уже не мог сдерживать слез и беззвучно плакал, не позволяя себе даже вытереть их.
– Но ты… – продолжал отец. – Есть в жизни моменты, и важные моменты, сын. Их не будет много, когда ты можешь употребить всю свою власть надо мной, твоим отцом, а я признаю, что ты имеешь такую власть, и просить или… требовать сделать исключение в установленном Богом порядке вещей… – Отец снова замолчал. – Я должен изменить сейчас свое мнение… Взять назад мое слово. Понимаешь ли ты, осознаешь ли ты всю ответственность этого шага?.. Готов ли ты его сделать?.. Тот ли это момент?..
Анхель поднял голову и двумя руками по очереди вытер слезы с лица. Что-то словно расправилось внутри него. Отец вышел из тени и смотрел на Анхеля. И тот твердо и отчетливо, не отводя взгляда, произнес:
– Да, отец!
Тот подошел к Анхелю и положил ему руки на плечи:
– Маша остается! Все подозрения я с нее снимаю. Мое слово!
На следующий день Анхель со всей серьезностью завел с Машей разговор о Боге, православии и церковных таинствах, из которых крещение интересовало его больше всего.
– Ты веришь в Бога, ангелочек?.. Или тебе русские молитвы нравятся? –