– это мой сын Василий, который давно отрицает первого из нас – отца своего, так как и я вот, вероятно, довольно таки случайным, таким же своим рождением также легко, и естественно сразу же по факту только своего довольно таки случайного рождения также неизбежно сразу же единожды отрицал своего отца и уже дважды отрицал своего деда такого мне теперь родного – Якименко Ивана Андреевича, и даже, вероятно, не раз и не два раза отрицал родную мать свою Евфросинию Ивановну по отцу Левенчук, а в девичестве Якименко и, понятно дважды я сам отрицал своей же жизнью трепетно мною любимую бабку родную Надежду Изотовну Кайда по второму мужу и Якименко по первому мужу, такова уж судьба их женская, а в девичестве ведь была она – Науменко. И как бы три фамилии, а судьба то одна. И эти наши три фамилии, а человек ведь один и сущность его одна и та же.
И вот, я только теперь явственно вижу – это и есть та особая философская спиральная вечность нашего всего земного здешнего камчатского бытия и нашего вечного единения с тем абсолютно безмерным, только чуточку может нами и познанным, да нисколько не познанным (!) и, всем тем безмерно Космическим, и таким безмерно великим, окружающим нас всех его таким протяженным, отрицающим своим существованием всех нас тем космическим постоянно вибрирующим эфиром на каких-то удаленных струнах, что это и ясного, и понятного, и понятого определения не имеет в этом коротком слове – тот внеземной удаленный от нас эфир.
– И вот, даже представить его вибрации те нашему сознанию никак ведь нельзя.
– Только разве окунаясь в его кисельно-эфирные безмерные и безграничные просторы, да еще вдыхая его каждой клеточкой своею, через которую и те никем невидимые нейтрино, и даже уж наверняка невидимые мною кварки, не задевая меня, как бы каждодневно и ежесекундно пробегают куда-то вдаль, как бы подпитываясь только всей энергией моею. И тогда уж важно, что я ничего не ощущаю, что я подпитываясь его Солнца нашего вечного и еще его особой водородной в десять или сто миллионов градусов температурами, где всё горит и сгорает в одно мгновение, и вот я, подпитываясь этой его энергетикой и её же и, излучая из самого себя: по ночам рисуя в своем воображении, а уж днем, строя или поутру еще пишущи эти вдохновенные строки, которые будут ли кому-то еще и интересны или в чем-то значимы, или даже волнительными.
– Мы и это естественно, всегда и когда-то в той нашей конечной точке уже абсолютно немощными легко и безропотно соединяемся с тем его космическим брызжущим эфиром, который нас совсем, как и всё в мире, кроме разве всемирного тяготения, как бы случайно породил и, который нас также всегда подпитывал своими часто сумасшедшими, по мнению других идеями, естественно это так только по логике всего развития на Земле живого и, только на этой невероятно быстрой стреле соединения Времени и нашего, и лично моего всего Пространства. Уверен, закономерно когда-то он тот безмерный эфир поглотит и всего меня, и всё то, что сделал я, в том числе и, кого, породил сам я, превратив всё в то