внезапно пронзила дикая боль. Алёшка остановился. Все звуки стихли разом. Мимо него бежали однополчане и кричали:
– Вперёд! За Родину!
– А я уже добежал, значится, – подумал Алёшка, – Прощай, мама…
– Мама! – громко и хрипло вскрикнул он, и повалился на землю, зажимая руками окровавленный живот.
Невидящими глазами он смотрел в небо своей Родины, которая через три месяца уже станет свободной от вражьего ига. Только Алёшка этого уже никогда теперь не узнает.
***
Кира проснулась, задыхаясь от слёз, и дикой боли в животе.
– Максим! – разбудила она мужа, – Началось, кажется.
– Ты что, – перепугался не на шутку муж, – Ещё же рано. Семь месяцев всего.
– Скорую вызывай, – простонала Кира.
***
– Так, мамочка, роды преждевременные, и мы с вами должны постараться, чтобы всё прошло благополучно! Вы меня слышите? – пожилая врач строго смотрела на Киру поверх маски, и говорила с нею спокойно и уверенно, – Всё будет хорошо, но вы должны слушаться нас и не истерить, договорились? Пока вы истерите, ребёнок страдает. Итак, начали. Тужимся, моя хорошая. Та-а-ак, а теперь отдыхаем. Дышим, дышим, не забываем. Поехали! Тужимся. Так, спокойнее, мягче, не жми так ребёнка. В пол силы. Давай, родная!
Силы покидали Киру, и в эту минуту она чётко увидела стоящего рядом с родильным столом Алёшку, он был одет в грязную солдатскую форму, а за его спиной болтался вещмешок. Он улыбался, глядя на Киру.
– Откуда он здесь?
Она протянула ему руку.
– Я ухожу, Кира, – произнёс Алёшка, – А ты живи, живи. Мы ведь там умирали за то, чтобы вы жили. Живи и помни.
Родзал пронзил крик.
– Ребёнок. Её ребёнок, – дошло до Киры сквозь пелену.
– Ай да, мамочка, ай да молодец! – хвалила её врач, – И закричал-то наш малыш сам. Всё будет хорошо.
Акушерка поднесла кроху к лицу Киры, уложила на грудь.
– Ну что, мамочка, знакомьтесь. Поздравляем! Сын у вас!
Кира смотрела на крохотные пальчики своего новорождённого сына и плакала от счастья.
– Ну что вы, не надо плакать, – улыбнулась врач-неонатолог, – Всё хорошо, сейчас заберём вашего малыша взвешивать и обрабатывать, родился, конечно, раньше срока, но с ним всё в порядке. Побудете у нас немного и домой. Задышал сам, вон какой крикун, всё будет хорошо! Как сына-то назовёте?
– Алексеем, – выдохнула Кира, – Алёшкой.
И посмотрела за окно, где начиналось майское солнечное утро – День Победы.
Встретимся завтра, Лёля!
– Встретимся завтра вечером у этой же берёзы, слышишь? Ну, я побежал, Лёля, на пять минут всего отпустили-то.
Алёшка звонко чмокнул девушку в щёчку и тут же скрылся за широкими лапами густых елей. Лёля прижала к раскрасневшейся щеке свои тонкие пальцы, огрубевшие за время работы медсестрой, поправила повязку, с вышитым на ней красным крестом, и поспешила к палаткам, в которых временно