сказал тот, что в кепочке. – Господи! И зачем я подписался на эту субботу! А все ты! Еще по одной! Еще по одной! Заладил как попугай!
– А что же я мог сделать?
– Остановить меня!
– Зато погуляли как люди…
– Ага! Коньяк под соленые огурцы! Люди! Господи! Да где же Михалыч сегодня?
Михалыч появился довольно скоро. Им оказался маленький старичок в потертом пиджаке, надетом на тельник, с большой сумкой в руках. На сумке было написано: «Спорт».
Американцы во времена сухого закона называли таких людей «бутлегерами», грузчики называли Михалыча «отцом». У «отца» в сумке за достаточно умеренную переплату всегда можно было найти бутылку водки, стакан и что-нибудь закусить. В основном Михалыч таскал упругие, словно резина, соленые огурцы.
«Отец», улыбаясь, подошел к мужикам, те засуетились. Поговорив со стариком, тот, что в кепочке, повертел головой и обратился к Павлову:
– Эй! Парень! Будешь?
– Да, – ответил Павлов, еще не зная, в чем дело.
Потом отказываться было уже стыдно. Чтобы мужики не подумали, что он не настоящий грузчик, Павлов отдал требуемую долю из заначки. Пить не хотелось, но две трети стакана оказались у него в желудке. Пил Павлов мелкими глотками, словно сосал молоко из соски, морщился и старался не дышать. Любитель остренького шашлычка выпил равнодушно, но аккуратно. Зато когда стакан перешел к мужику в белой кепочке, состоялся маленький концерт. Сначала мужик долго держал стакан с водкой в руке, дышал, словно собирался глубоко нырнуть, смотрел с гримасой удивления вверх, потом произнес тост в одно слово: «Завстречудрузейизнакомство!» – и стал пить. Пил жадно, будто воду в жаркий день, а когда водка в стакане кончилась, лицо его изобразило самую нестерпимую на свете боль и наивысшее наслаждение одновременно. Даже Михалыч, на глазах которого было выпито не одно ведро, засмотрелся и с удовольствием крякнул.
– Спасибо! Отец! – воскликнул мужик в кепочке. – Родной ты наш!
– На доброе здоровьице! – отвечал Михалыч, пряча в сумку пустую бутылку и стакан.
Стали подходить остальные грузчики. Дворик заполнялся людьми. Некоторые заводили с Михалычем разговор. Тот никому не отказывал, и сквозь гул голосов во дворике слышалось звонкое:
– На доброе здоровьице!
Павлов вернулся на скамеечку в хорошем настроении. Он подставил лицо солнцу и невольно улыбнулся. Подумал о том, что если люди смотрят прямо на солнце, то обязательно улыбаются. Пришел Сорокин.
– Привет! – смело крикнул Павлов, вставая. – Я здесь!
Ему было радостно среди шумной толпы увидеть знакомое лицо. Хотелось поделиться хорошим настроением.
– Здорово, – хмуро отозвался Сорокин, протянув руку. – Петр!
– Саша, – ответил Павлов. – Только мы вчера уже знакомились.
– А-а… Ну ничего, лишний раз не вредно.
Сорокин взял Павлова за локоть и подвел к высокому, одетому, как бывают одеты рабочие во французских