растущего организма.
– Да, все так говорят. А может, это особенность растущего сознания? В зрелом возрасте полеты во сне тоже случаются. По-моему, дело не в росте тела или синапсов мозга, а в сознании, которое у взрослых перестает развиваться.
Валерий убрал тарелку, хлопнув Евгения по плечу.
– Интересно было с тобой поболтать. Похоже, к нам на склад пожаловал не грузчик, а гуру философии. Ты не бойся, Жэка, общество тут у нас приличное. Бахрутдин был преподавателем русского языка под Самаркандом, Михалыч – заслуженный металлург. Понимаешь, завода давно нет, а заслуженный металлург остался. Мировой мужик, я тебе скажу! Вадик в горном институте учится, а гендиректор наш вообще в Москве баумановку оканчивал. Так что, ждать мне тебя завтра или нет?
– Да, я приду, – кивнул Женич. – До завтра!
Евгений вышел из ангара и отправился восвояси. Было все-таки что-то загадочное на этом складе, где инженеры, физики, металлурги и учителя перетаскивали сыры и колбасы, импортные окорочка, пакеты в заманчивых упаковках с надписями на английском языке. Может, это и была настоящая русская интеллигенция? Может, только здесь и можно было сохранить качества, которые давным-давно атрофировались у так называемой «элиты», и было даже неплохо, что он тоже придет сюда завтра, чтобы вместе с ними все это перетаскивать.
На конечной остановке он сел в трамвай, доехал до центра и отправился бродить по ночному городу. Он прогулялся по Набережному парку, разглядывая темные волны в реке и багровый закат, который раздваивался в едва заметной демонической усмешке между двумя гуталиновыми тучами.
Потом он заснул на скамье, увидав во сне странное место. Он как будто зашел в целый город, построенный из ящиков и коробок. Вокруг него вырастали высокие, покосившиеся башни из сломанных поддонов, громадные пирамиды из картонных и полиэтиленовых упаковок. Он пробегал по пустынным улицам города, и никак не мог найти выход. Потом он залез на одну из башен, чтобы сориентироваться, но за чертой города простиралось бесконечное поле, заваленное такими же ящиками. Он почувствовал себя погребенным заживо, приговоренным к утилизации в этих трущобах, из которых не было выхода. Ему казалось, что всех людей тоже утилизировали, и весь мир был словно приговорен к тотальной утилизации.
В глубине сознания он еще верил, что сможет выбраться отсюда. Он бежал и бежал, сам не зная куда, пока не заметил на безжизненной земле крохотный росточек. От него исходили ветви, которые стали стремительно расти. Ствол тоже многократно увеличился в размерах, ломая вокруг небоскребы из ящиков и очищая землю. Проснувшись в парке, он открыл глаза и увидал, как над ним столпились раскидистые деревья.
Эпизод четвертый.
Цокольный этаж. Lux in tenebris
После напряженной трудовой недели у него впервые выдался выходной. Накопить денег на съемную комнату не получилось. Зато получилось устроиться ночным сторожем в магазин мужской одежды. Это был обычный магазинчик в самом центре города на маленькой улочке имени