в 1819 году (?) она станет владычицей Европы, а единственной державой, способной противостоять ей, будет Америка. Сама Россия была неприступна, силы ее возрастали. Для русских, с его точки зрения, существовала только одна преграда – знойный климат. Иными словами, Наполеон имел все основания вторгнуться в Россию, и 24 июня 1812 года он во главе четырехсоттысячной армии (в других источниках – шестисоттысячной) перешел Неман у Ковно. Начало кампании ознаменовали две политические неудачи. «Турки, люди столь же глупые, как и порядочные, заключили с Россией мир, и Швеция, трезво оценив свое положение, тоже выступила против Франции»[14].
Не описывая никаких сражений, Стендаль рассказывает, что после битвы под Москвой Наполеон получил возможность восстановить Польшу, в чем, по мнению писателя, и состояла истинная цель войны. Наполеон достиг этого почти без борьбы. Из тщеславия и желания загладить свои испанские неудачи он решил взять Москву. Этот неосторожный шаг не имел бы вредных последствий, если бы император оставался в Кремле не более трех недель, но «посредственность его политического дарования» проявилась и здесь, послужив причиной того, что Наполеон потерял свою армию. Если бы он, полагает Стендаль, фланговым движением двинулся вправо и занял беззащитный Петербург, жители которого ни имели ни малейшего желания жечь свой город, то заключение мира в такой ситуации было бы обеспечено.
Стендаль критикует французскую армию, которая утратила прежнюю энергию и свою сплоченность, прониклась эгоизмом и развратилась. Дух армии к моменту войны с Россией глубоко изменился, из суровой, республиканской, героической она стала недисциплинированной, трудно повинующейся. Потому-то, полагает Стендаль, эта самая храбрая в мире армия сдавалась казакам и плохо вооруженным крестьянам: «Я сам видел, как двадцать два казака, из которых самому старшему, служившему второй год, было лишь двадцать лет, расстроили и отправили в бегство конвойный отряд в пятьсот французов» (это случилось позднее, в 1813 году, во время саксонской кампании)[15].
Дисциплина французской армии расшаталась из-за грабежей, которые поневоле пришлось разрешить солдатам в Москве – ведь их не снабжали продовольствием. «Ничто, при характере французов, не является столь опасным, как отступление, а при опасности более всего необходима дисциплина, иначе говоря – сила»[16].
Как офицер интендантской службы Стендаль пишет, что из-за недостаточной распорядительности интендантство умудрилось остаться без хлеба еще в Польше. Армии не объявили, куда ее ведут, не предупредили, что за 25 дней ей придется пройти 93 лье и что каждый солдат получит по две бараньих шкуры, по подкове, по два десятка гвоздей и по четыре сухаря. Полковникам и генералам не было предоставлено право выносить смертные приговоры солдатам, уличенным в мародерстве и неповиновении. «На обратном пути из Москвы в Смоленск шло тридцать тысяч трусов, притворявшихся больными, а на самом