по спине и непременно спрашивал, что подавали на обед и не был ли пережарен антрекот.
Потом сообщал еще, что лично он антрекот любит с кровью, за что его близкие называют сатанистом. И улыбнулся. Да, там тебе недостройку полуразрушенную выделили. Если отремонтируешь, можешь спать не в камере. Отмечайся только.
Петушиный Старичок знал уже всю его подноготную. Переговорили обо всем. Он обещал, даже не ожидая окончания срока приговора, взять что-то вроде командировочной, пересечь границу, и наведаться до родственников Ибрагима.
Граница – она то что? Сегодня здесь, а завтра смотри отодвинули то в одну, то в другую сторону. Зависит от того, где живет пограничник. И бывает даже так, что ты и границу не пересек, а уже в другом государстве. Знать надо!
Да еще старичок рассказал про уклад данного государства. Вот ты много видел здесь заключенных, говорил он, только ты и я, а по бумагам числится пару тысяч, потому, что государство должно быть строгое! И на всех арестантов государство выделяет деньги! А наш каземат, ты что думаешь одно учреждение – как бы не так! Это прокуратура – раз. Камера предварительного заключения – два. Следственный изолятор – три. Суд – четыре. Тюрьма, где отбывают срок самые опасные преступники – пять. Отдельный лагерный пункт, где работают заключенные с несколькими бараками и столовой – шесть. Расстрельный пунк – семь. Филиал юридического факультета – восемь. Полицейский участок – девять… и еще две какие-то организации, я их не запомнил. И вот получается больше одиннадцати учреждений! И должностей там – уйма! А ведь на самом деле только наш маленький каземат. Но это хорошо – отсюда и суп с индейкой!
Ибрагим только мотал головой и думал – «Это ж надо! Какое разумное устройство государства!»
Старичок отпросился у старшего надзирателя на неделю, предварительно наловив много рыбы для тюремного начальства. Именно так первый раз дядя Гыба и тетя Луза застали старичка с петухом у себя за сараем. А втрой раз уже не застали, но и детей не оказалось на месте.
Глава 13. Первые шаги после похорон Андро-Нины
Первые минуты, пока Андро-Нина убегала с места своих похорон, вернее со своей могилы на поповском коне, она почти ничего не чувствовала и почти ничего не соображала кроме того, что нужно бежать! Она смутно помнила похороны мужа, помнила, что заболела, помнила какую-то женщину вливающую ей в рот отвратительную смесь и все смешалось! Она даже не могла ясно осознать, что лежала в гробу и, что ее подлая целительница хотела ограбить – уже, на взгляд целительницы, остывший труп. А она лишь проявила инстинктивную самооборону. Постепенно сознание восстанавливало понятную картину событий. Она не могла сильно возмутиться, потому, что чувствовала постепенный упадок сил. Очень хотелось есть и пить.
Проскакав часа полтора Андро-Нина услышала слева журчание ручейка в зарослях орешника. Заехала, спешилась и привязала коня к стволу ореха. Вышла на дорогу, приложила ухо