могла я понять.
– Евреи евреям рознь, – объяснил Асаф. – Ашкеназы это одно, а сефарды – совсем другое. Это как небо и земля. Ничего общего.
– А вы тогда кто?
– Когда как, – ответила Михаль. – Лучше всего быть ашкеназкой. Но не русской. Русской – совсем плохо. Русских не любит никто. Но и восточных не любят. Йеменские бабка с дедом натерпелись от этих ашкеназов, жили в жестяных бараках, как скоты, когда сюда приехали, по десять человек в одной комнате. Так что я не знаю.
– Мы и то и другое, – ответил Асаф. – Нам кругом не повезло. После армии я уеду жить в Америку. Буду работать грузчиком на перевозках, пока не разбогатею. Потом женюсь на американке. Если не найду подходящую девушку, тогда фиктивно. Отсюда надо ноги уносить, это каждому ясно.
– А я – в Австралию, – заявила Михаль. – Я буду разводить овец на ферме и производить экологически чистый сыр, а по выходным заниматься серфингом. Вообще терпеть не могу Иерусалим, потому что здесь нет моря. Это самый противный город на свете и самый скучный. Слушайте, а давайте сгоняем в Тель-Авив в следующие выходные!
– Ялла! – поддержал ее Асаф, что означало “давайте”.
– Я не могу, – сказала я. – Я наказана, и меня не выпустят из школы.
– Ой, – с внезапным сочувствием произнесла Михаль, – бедная девочка. Как ты вообще можешь так жить? Вдали от дома, без семьи, без нормальной еды в холодильнике. Это, наверное, хуже любой армии. Вам ничего нельзя, и вы все время под контролем. Ужас. Над вами там, наверное, издеваются, да?
– Нет! – Я почему-то возмутилась до глубины души. – Не издеваются. Я хочу вернуться в Деревню.
– Постой, но ты же должна была остаться у нас ночевать.
– Я передумала.
Встала с дивана и вернулась в гостиную. Тетя Женя и бабушка Сара накрывали сладкий стол.
– Я хочу домой, – сказала я.
– Господи, – всполошилась бабушка Сара. – Куда домой?
– В Деревню, – ответила я, – Сионистских Пионеров.
Глава 19
Многоводы
Так что, несмотря на кошмар, ужас, недоумение, причитания и уговоры, Трахтманам пришлось отвезти меня обратно в Деревню в самый канун субботы. Должно быть, они решили, что гойская семья совсем меня испортила, превратив в нелюдя.
Кажется, моим двоюродным досталось на орехи, потому что их посчитали косвенными виновниками моего внезапного побега. Но они не были ни в чем виноваты – просто мне всегда тяжело давались новые знакомства. К тому же запоздалая простуда наконец меня настигла, и после ужина в полупустом Клубе в компании Аннабеллы, Юры Шульца, литовок и Фридочки меня стало знобить, и я слегла с насморком.
Аннабелла куда-то подевалась вместе с Юрой, а у меня даже не было сил рассуждать, в самом ли деле решила она его соблазнить для пущей достоверности, или ей просто не хотелось от меня заразиться.
Часов в десять утра Фридочка заглянула ко мне с чаем, лимоном и вареньем, но я ей в сотый раз объяснила, что терпеть не могу чай. Тогда она приготовила мне гоголь-моголь.
Домовая