Многообразие. Инклюзивность. Равенство. Первая книга о diversity & inclusion на русском языке
что потенциальный кандидат, например, из того же города, что и мы, или окончил тот же вуз, что и мы, у нас уже априори к этому человеку более доверительное отношение. Нам этот человек более приятен, чем кто-либо другой, просто на основании принадлежности к какой-то общей категории. Мы этого человека можем не знать, но ингрупповой фаворитизм срабатывает: ага, у меня с этим человеком есть что-то общее, он свой. И, как следствие, мы можем принимать решения в пользу тех людей, которые для нас более понятны, с которыми у нас уже есть что-то общее.
А оборотная сторона ингруппового фаворитизма – аутгрупповая дискриминация. Когда мы делаем предпочтения в пользу тех, с кем мы похожи, мы автоматически исключаем всех тех, с кем у нас нет ничего общего.
Нам свойственно делить людей на «своих» и «чужих».
«Чужих» мы одариваем большим количеством ярлыков – стереотипов и предубеждений. Зачастую отрицательных. Почему же так происходит?
Первая причина – отсутствие информации. Нам приходится додумывать, верить на слово знакомым или медиа. А иногда мы идем искать на просторы интернета. И вот в 2016 году журналисты проверили, что жители России думают о своих соседях: ввели в «Яндексе» «почему» и категории жителей российских регионов и посмотрели, какое слово предлагается следующим (поисковик автоматически предлагает выражения, которые пользователи чаще всего ищут в сочетании с запрашиваемым словом). Так появилась карта популярных стереотипов.
Выяснилось, что чаще всего россияне спрашивают: «почему москвичи злые», «марийцы колдуют», «татары не женятся на русских», «осетины такие красивые», «курганцы плохие люди», «калмыки такие агрессивные», «ростовчане наглые», «питерцы не любят москвичей», а «тюменцы не любят северян». А ведь чуточку искреннего любопытства друг к другу – и уже можно узнать человека с другой стороны.
Вторая причина – негатив запоминается лучше. Поэтому СМИ об этом рассказывают больше. Мы часто слышим о нападениях или криминальных действиях, и крайне редко до нас доходят новости о благородных поступках. И если криминальное действие совершил, например, представитель стран Средней Азии, то это часто указывается в новостях. Таким образом, срабатывает накопительный эффект и формируется стереотип. Человек из Средней Азии равно опасность. И, как следствие, избегание или микроагрессия. Срабатывает инстинкт самосохранения, который призван нас защищать.
В такой ситуации может помочь критическое мышление. Критично подходить к источникам информации и самому контенту. Перепроверять и искать альтернативные взгляды на ситуацию или ее опровержение.
Третья причина стереотипов – это наша лень. Нам сложно тратить время и силы, чтобы узнавать что-то, о чем у нас и так уже есть мнение. Так проще. Стереотипы дают «удобное видение вещей», но искажают наше восприятие и игнорируют индивидуальность.
Например, существует распространенный стереотип о том, что дети мигрантов менее образованы, чем коренные жители страны. На самом деле это не так. Социолог Евгений Варшавер провел исследование среди мигрантов второго поколения (людей, либо родившихся в России, либо оказавшихся здесь в детском или подростковом возрасте),