Он злился на себя за мягкость и нерешительность, на Тоню за надоедливость, и копившееся в нём раздражение, подобно мифической змее, вновь кусало собственный хвост.
Неизвестно, сколько бы это длилось, если бы Людка не подтолкнула Егора к решительному шагу.
– Ну и долго ты её будешь поощрять? – как-то раз спросила она.
– Да кто её поощряет? Я с ней даже не разговариваю. Я же не виноват, что она за мной ходит хвостом, – оправдывался Егор.
– А тебе это льстит.
– Скажешь тоже. Думаешь приятно? Все уже смеются.
– Значит, приятно. Иначе ты бы уже давно с ней поговорил.
– Не могу. Жалко её, – признался Егор.
– Неужели ты не понимаешь, что она нарочно давит на жалость? Чем ещё она может тебя привлечь? Это единственное, чем она может взять. Она хитрая. А ты и размяк.
– Ладно, поговорю, – согласился Егор.
Может быть, Людка была права. В любом случае дальше так продолжаться не могло. Отдых превращался в сплошное мучение.
После ужина Витёк предложил проводить девчонок до корпуса, подождать, пока они переоденутся, и вместе пойти на дискотеку, но Егор, переглянувшись с Людкой, отказался:
– Идите, я вас потом догоню.
– Главное – не рассусоливай, – уходя, шепнула ему Людка, искоса глянув на маячившую на расстоянии Тоню.
Разговор предстоял нелёгкий и деликатный. Нужно было выбрать место достаточно уединённое, чтобы не выяснять отношения прилюдно, но в то же время не слишком интимное, чтобы не давать повода смешкам и сплетням. Егор свернул с главной аллеи и направился от жилых корпусов в сторону помещения, где работали кружки и клубы по интересам. Сейчас в этой части лагеря было тихо и безлюдно. Скоро должна была начаться дискотека, и все устремились на танцплощадку.
Егор шёл, не оглядываясь. Он не сомневался, что его «тень» следует за ним. Они обогнули живописный домик игротеки. Ранние южные сумерки затушевали яркие краски. Дойдя до огромного платана, под которым стояла деревянная скамья, Егор наконец обернулся. Тоня в нерешительности остановилась, не смея приблизиться. Ей не нужно было видеть его лица, чтобы понять, что он сердится. Она чувствовала все изломы его настроения, как слепой ощущает изъяны гладкого стекла.
Егор не знал, с чего начать. После разговора с Людкой он был полон решимости раз и навсегда поставить Тоню на место, но сейчас, когда девчонка, робея, стояла перед ним, с покорностью ожидая самого худшего, его воинственный пыл угас. Ему стало неловко, как будто он собирался шугануть больную собаку.
– Нам надо поговорить, – произнёс он колючим, чужим голосом и сел.
Поколебавшись, Тоня подошла и несмело опустилась рядом. После встречи в беседке они ни разу по-настоящему не говорили. Сколько раз Тоня мечтала об этом, но реальность отличалась от фантазий.
Чтобы как можно скорее покончить с неприятным объяснением, Егор без обиняков начал:
– Зачем ты за мной всё время следишь?
Вопрос остался без ответа. Её молчание не облегчало