Впрочем, она не собиралась отступать.
– Ну ничего, мы ещё посмотрим кто кого. Ты у меня попляшешь, – зло процедила она.
Егор должен принадлежать ей. Теперь это было делом принципа.
Тоня так сжилась со своей неприметностью, что это стало её второй натурой. Девочка с самого раннего детства усвоила урок: чем меньше к себе привлекаешь внимания, тем меньше побоев и страдания тебе достаётся. Со временем она так преуспела в искусстве быть незаметной, что на неё обращали не больше внимания, чем на дерево или столб. В пьесе жизни Тоне никогда не доставалась роль действующего лица, и даже ролью статиста её баловали нечасто. Она была скорее деталью декорации к происходящему. И если художники-модернисты выходили на улицы и создавали хеппенинги, живые картины, то вся жизнь Тони была, напротив, попыткой слияния с неживым фоном.
Внимание Егора словно разбудило её. Скорлупа, в которой пряталась её душа, дала трещину. Тоня то и дело мысленно прокручивала их разговор. Егор заставил её взглянуть на себя другими глазами. Тоня привыкла к мысли, что она уродец, способный вызывать у людей только отвращение, но в Егоре не было ни намёка на брезгливость. Она бы почувствовала. Она рассказала ему о самом постыдном, в чем никому не решилась бы признаться, и всё же он не отвернулся от неё. Он назвал её симпатичной.
Тоня никогда не задумывалась о своей внешности и не смотрелась в зеркало. К чему зеркало пустому месту? Она с удивлением поняла, что даже не может представить своё лицо. Впервые в жизни у неё появилось желание себя разглядеть.
Увидев на тумбочке у Марины пудреницу, Тоня подошла и робко взяла её в руки. Она вернулась на своё место, села и зажала плоскую синюю коробочку между ладонями, не решаясь её открыть. Наконец, собравшись с духом, она открыла пудреницу и начала себя разглядывать. В зеркальце попадал то нос, то рот, то глаз, так что она не могла составить целой картины. Но Егор назвал её симпатичной. Значит, ему видней.
Дверь открылась, и в комнату вошли Людка, Мася и Колобок. Тоня поспешно захлопнула пудреницу и, спрятав ее в ладонях, зажала между коленями. Её обдало волной стыда, как будто её застали за чем-то непристойным. Девчонки, как всегда, не обратили на неё внимания. Тоня затихла и наблюдала, как соседки по комнате переодеваются в купальники. Побросав вещи в пляжные сумки, Людка и Колобок направились к двери. Мася замешкалась, обшаривая ящик тумбочки.
– Что ты там копаешься? Давай быстрей, – поторопила её Людка.
– Пудру куда-то задевала.
– На фиг тебе пудра на пляже? – усмехнулась Колобок.
– Не занудствуй. Мне нужно зеркальце, – отмахнулась Марина, и тут её взгляд упал на Ведьму.
Тоня не знала, как ей быть. Она поёрзала на кровати. Девчонки повернулись в её сторону.
– А, и ты тут? – сказала Людка, только что обнаружив её присутствие.
– Смотри-ка, покраснела. Чем это ты тут занимаешься?
Сгорая от стыда, Тоня протянула Марине пудреницу.
– Так это ты взяла? – удивилась Мася и недовольно произнесла: