с Каролиной Джефферсон, этот мужчина так и думал. Риэль был предан только Господу и долгу службы до недавнего времени. Но Каролина выдёргивала из его крепких рук боевой меч одним лишь робким взглядом, призывая остановить сражение и раствориться с ней на любых плоских (и не только) поверхностях. И Страж понимал, что отныне он заложник плена её изумрудных глаз.
Полководцу Божественного Полка стало так страшно и необъяснимо горько. Этот древний Ангел привык быть черствым, холодным, грубым, а Джефферсон меняла древние установки, оттаивая сердце, размягчая душу и отмывая демонскую кровь с ладоней. Она была слаба, немощна, неумела, но сколько же великой любви было под слоем её алебастровой кожи. Сколько эмоций, чувств и желания она вызывала в Главном Страже Рая, не прилагая к этому ни малейшего усилия, потому что знала – ей это не требуется. Кароль не нуждалась в любви Господина Главнокомандующего и отметала это чувство как, портящий чистоту, сор в белом вакууме невинности.
И Муриэль, знающий её нутро как свои пять пальцев, снова отправил истину на задворки разума и вернулся к обязанностям куратора «Ангельстрема», грезя лишь об одном: она забудет, она не заметит, ей станет всё равно и он вновь остановит биение влюблённого сердца, совершая коленопреклонение перед статуей Господа в молельном зале «Ангельстрема», будто этих страстных чувств в его огромном сердце никогда и не было. А он всё тот же доблестный воин, созданный Отцом Небесным только для защиты Рая от демонских атак и набегов.
Вот только Отец его грёз не разделял. Пора Главному Стражу обзавестись потомством. Так предрешено.
Глава 5. Питомец Гиены Огненной
Очередной рассвет встретил меня багровыми лучами, ударяющими через неплотную ткань штор женской спальни «Ангельстрема». Вставать ужасно не хотелось. Снова тащиться к этому злыдню Муриэлю было равно пытке. Но как бы я его не ненавидела, долг ангельской службы звал.
«Он просто твой куратор, Каролина. Ему нужно обучить тебя и избавиться, сделав вид, что этой ненависти между вами никогда не было», – бормотала я себе под нос, натягивая темно-красную облегающую мантию, скорее напоминающую платье, дерзко и вызывающе обрамляющее стоячую грудь.
И длинна по щиколотку, прячущая все мои лучшие телесные места, не лишала её пикантности за счёт глубоких вырезов по бокам. Чак бы точно не сдержался при виде такой картины и, однозначно, сорвал бы с меня одежды, усаживая поверх себя.
Господи, как же мне этого хотелось. Я изнемогала от желания. Но к действиям перейти было невозможным. В Аду с ним восседает Люцифер. Каждое прикосновение любимого обжигает ангельскую кожу, даря мне только боль, а не приятное ощущение бабочек, трепещущих в животе тонкими радужными крылышками. Поэтому я просто представляла его движения гигантского члена внутри себя, кое-как удерживаясь от соблазна помочь себе самостоятельно достичь пика