А кто это – Беннет? – спросил Семён Семёныч.
Но его вопрос решили оставить без комментариев.
– Ну что, коллеги, обратился к честной кампании Василий Васильевич, – за сим, я полагаю, тема исчерпана. Будем наблюдать за развитием ситуации, каждый на своём месте. По всем оперативным вопросам обращаемся к Густаву Карловичу, у него ко всей этой истории личный интерес. Сам Важный Специалист готов поручиться за нашего коллегу в таком важном деле, как написание Диссертации Тысячелетия! Так сойдёт?
– Ну не знаю, – тут диссертант дал такого «петуха», что услышав его, настоящий захрюкал бы свиньёй. – Не слишком пафосно, нет?
– Воблина Викентьевна, так и запишем в Протоколе совещания. Вы меня поняли?
– Василий Васильевич, обижаете! – Женщина схватилась за шиньон, как за спасательный круг. – Я пока что ещё в трезвом уме!
И вот тут я впервые в этом усомнился.
– Прекрасно! – Василий Васильевич мысленно примерился к щиту и мысленно же повторил свой успешный бросок. – Теперь же прошу всех покинуть Офис ЧК, я же дам его первому председателю последние наставления.
Ангелы стремительно разлетелись по облакам, а я всё сидел и думал: а чего это они, сволочи такие, даже не попрощались? Может, их приговорить к расстрелу на первом же заседании ЧК? А ещё мне, знаете, что было интересно? Заметил ли кто-нибудь, как на выходе из зала юркий дёрнул Воблину (Прости, Господи!) Викентьевну за её спасательный круг и не схватись она за него вовремя, женщина
34.
вполне могла лишиться не только шиньона, но и той части тела, к которой он был присобачен?
После того, как мы остались вдвоём, Василий Васильевич рассказал мне о кой-каких деталях в устройстве офиса, пообещав при этом, что свой рабочий график я могу определять сам.
– Вообще, даём вам полный карт-бланш, Зигмунд… – Он замялся. – Зигмунд…
– Фрейдович, – подсказал я.
– Точно! – Главный постучал себя по львиной голове. – Ничего не попишешь – возраст! Годы своё берут!
И запел:
– А годы летят, наши годы как птицы летят,
И некогда к ним повернуться лицом!
Мда-а… Так что действуйте смело и решительно. Связь будем держать через нашу страшную сестру. В смысле, старшую. У вас есть старшая сестра?
– Старшей нету, – сказал я.
– Ну, вот видите, – почему-то обрадовался главный, – значит будет! Её зовут Алла Константиновна.
– Алконост! – теперь уже обрадовался я.
– Точно!
И мы оба счастливо расхохотались!
– Если что, ну там перегорание, потеря жизненного интереса – рекомендую: дыхательная гимнастика и бег на жопе!
Потом Василий Васильевич попрощался, ещё раз заверив меня в том, что с моим чутьём и фамилией я смогу найти к делу максимально верный подход.
А через минуту после его ухода, в зале появилась Алконост. Только теперь я понял, как же я скучал