родственники по материнской линии, но он ничего про них не знал. Да и не приезжали они к ним никогда. И вот недавно нарисовалась тетка со своим семейством: мужем и двумя маленькими детьми, как выяснилось, из Самары. Ох и злющей оказалась его тетка. Поначалу была очень даже приветливая, ласковая, но это только поначалу. Втиралась в доверие, прикидывалась добренькой. Ведь у Ваньки была по тем временам роскошная квартира в центре города, аж в две комнаты, с просторной кухней, отдельным клозетом, прихожей и маленьким чуланчиком. Отец до войны работал инженером на заводе и ему выделили это жильё. А теперь его заняла злющая-презлющая тетка Марфа со всем своим семейством, а его отправила в чулан, где он теперь и обретался. Учебу он окончательно забросил, оплачивать 25 рублей в год – столько стоило обучение в Ванькиной гимназии – она была не намерена. «Не к чему тебе учиться! Иди работай, ишь нахлебник выискался. Корми его ещё, бездаря, – кричала она ему в лицо и устрашающе махала руками перед носом. – И чтоб каждый день приносил по копейке, а то быстро сдам в приют! Нахлебник, сиротинка!» И выталкивала его на улицу каждое утро.
Когда он познакомился с Васькой, ему стало немного легче. Хотя как можно сказать легче, ведь Васька был и вовсе беспризорником, и водился с очень нехорошими пацанами. Но Васька отличался от них, был добрым, так показалось Ваньке поначалу, немного простодушным что ли, но и не по-детски пронырливым и самостоятельным. У Ваньки не было выбора, и он прикипел к Ваське.
– Эй! – услышал Ванька за спиной звонкий голос друга, – Чего нос повесил?
Ванька обернулся.
– Привет! – обрадовался он, – Ты как сегодня? Есть охота! – сморщился Ванька. – Прям мочи нет.
– Слушай, а давай я отвлеку Степана, а ты зайдешь в магазин и стыришь чего-нибудь.
Ваня напрягся. Слово «стыришь» резануло, совсем ему не понравилось. И воровать ему никогда не приходилось, да и не приемлемо это для него. Ну вот совсем. Лучше уж от голода умереть.
Он молча посмотрел на Ваську, а потом спросил: «Да ты что? Разве так можно?»
– Нужно! Хочешь с голоду помереть? Ну-ну! Посмотри, сколько у этих буржуев жратвы, вон сколько пирожных, булок, хлеба. Завтра всё это зачерствеет и испортится. И… Ты знаешь куда они выбросят всю эту вкуснятину?
Ванька молча ждал и, видя хитрый взгляд друга, замотал головой.
– Нет! А куда?
– Вот дурья башка! Не знает он. Свезут на помойку. Сам видел, как два раза в неделю приезжает грузовик и отвозит всё на корм скоту, – со знанием дела важно проговорил Васька. – Мы люди-человеки, и мы хотим есть. Значит, мы должны взять всё это, пока не зачерствеет.
Ванька переступил с ноги на ногу. Ему вдруг стало так страшно, но в животе опять так призывно заурчало, что даже голова закружилась.
– Ну что, согласен? Я отвлекаю дворника! Ты заходишь и тихонько берёшь, что ближе лежит. Они даже не заметят. Смотри, сколько там всего! –