сообщать о начале и конце рабочего дня. За ним возвышались снежно-белые стены и массивный фронтон работы Анрейта под тростниковой крышей.
Домашние слуги уже спешили навстречу, когда пассажиры выходили из большой желтой машины.
– Обед в половине второго, – коротко бросила им Сантэн. – Оу Баас, я знаю, что сэр Гарри хочет прочесть вам последнюю главу. А нас с Сирилом ждет работа… – Она на мгновение умолкла. – Шаса, куда это ты собрался?
Мальчик бочком подкрадывался к углу веранды, явно намереваясь сбежать. Теперь он со вздохом повернул назад.
– Мы с Джоком хотели потренировать нового пони…
Новый пони для игры в поло был подарком Сирила Шасе на Рождество.
– Но тебя будет ждать мадам Клэр, – напомнила Сантэн. – Мы ведь согласились в том, что твои знания математики требуют улучшения, так?
– Ох, мама, но сейчас каникулы…
– Каждый день, когда ты бездельничаешь, кто-то другой работает. А когда ты с ними встретишься, они вышибут из тебя дух.
– Да, мама…
Шаса, уже много раз слышавший это предсказание, оглянулся на деда в ожидании поддержки.
– О, я уверен, твоя мать позволит тебе несколько свободных часов после урока математики, – исполнил свой долг дед. – Как ты справедливо заметил, официально сейчас каникулы.
Он с надеждой посмотрел на Сантэн.
– Могу ли я также заявить ходатайство от имени моего юного клиента? – поддержал его генерал Смэтс.
Сантэн со смехом уступила.
– У тебя такие прославленные защитники, – сказала она сыну. – Но ты будешь заниматься с мадам Клэр до одиннадцати.
Шаса сунул руки в карманы и, ссутулившись, отправился на поиски учительницы. Анна исчезла в доме в толпе слуг, а Гарри увел генерала Смэтса, чтобы обсудить с ним свой манускрипт.
– Хорошо. – Сантэн кивнула Сирилу. – Возьмемся за дело.
Он последовал за ней через двустворчатые парадные двери из тикового дерева по длинному коридору; каблуки Сантэн громко цокали по черно-белому мраморному полу, когда они направлялись к ее кабинету в дальнем конце фойе.
Там ее уже ждали секретари-мужчины. Сантэн не желала терпеть постоянное присутствие других женщин. Оба ее секретаря были красивыми молодыми людьми. Кабинет изобиловал цветами. Каждый день вазы заново наполнялись букетами Вельтевредена. Сегодня это оказались голубые гортензии и желтые розы.
Сантэн села за длинный стол эпохи Людовика Четырнадцатого, который служил ей письменным столом. Резные ножки стола были густо позолоченными, а размеры столешницы позволяли держать на ней множество памятных вещиц.
Здесь стояли десятки фотографий отца Шасы в отдельных серебряных рамках – они отражали его жизнь от школьных лет до того времени, когда он был пилотом Королевского летного корпуса. Последняя фотография запечатлела его и других пилотов его эскадрильи стоящими перед одноместными самолетами-разведчиками. Руки в карманах, фуражка на затылке… Майкл Кортни улыбался