между звездами, которые исчисляются в световых годах. «Он научится, – подумала она, – я научу его».
– Только помни, Шаса, – сказала она, – это не прибыль. Из этой суммы нам придется оплатить все расходы по руднику за последние месяцы, и только после этого что-то останется. И даже из того, что останется, мы должны будем отдать сборщику налогов то, что причитается по закону.
Она встала из-за стола, а потом вдруг вскинула руку, останавливая Твентимен-Джонса, собравшегося уже выйти из комнаты; ей кое-что пришло в голову.
– Как вы знаете, мы с Шасой в ближайшую пятницу собираемся в Виндхук. Шаса должен вернуться в школу в конце следующей недели. Я сама отвезу алмазы в банк в «даймлере»…
– Миссис Кортни! – Твентимен-Джонс ужаснулся. – Я не могу этого позволить! Миллион фунтов, помилуй боже! Было бы преступной небрежностью согласиться на такое!
Он умолк, увидев выражение ее лица; губы Сантэн сжались в знакомом ему выражении упрямства, в глазах вспыхнул воинственный огонь. Доктор прекрасно ее знал, знал, как собственную дочь, и так же сильно любил, поэтому понял, что совершил ужасную ошибку, бросив ей вызов, пытаясь что-то запретить. Он предвидел ее реакцию и теперь отчаянно пытался придумать, как ее отговорить.
– Я лишь за вас тревожусь, миссис Кортни. Миллион фунтов в алмазах могут привлечь каждого хищника и падальщика, каждого грабителя и разбойника на тысячу миль вокруг.
– Я вовсе не собираюсь кричать об этом на весь мир. Я не стану сообщать об этом на тысячу миль вокруг, – холодно ответила Сантэн.
– Страховка, – доктора вдруг осенило вдохновение, – страховка не покроет потери, если груз не будет отправлен с вооруженной охраной. Можете ли вы действительно позволить себе такой риск – потерять миллион фунтов возмещения ради экономии нескольких дней?
Доктор нащупал тот единственный аргумент, который мог ее остановить. Он видел, как Сантэн тщательно обдумывает это: возможность потерять миллион фунтов стояла против минимальной потери лица… Он мысленно вздохнул от облегчения, когда Сантэн пожала плечами:
– Что ж, ладно, доктор Твентимен-Джонс, поступайте, как считаете нужным.
Лотар своими руками проложил дорогу к руднику Ха’ани через пустыню, полив каждую милю собственным потом. Но это произошло двенадцать лет назад, и те давние события слегка померкли в его памяти. Но он помнил с полдюжины мест вдоль дороги, способных послужить его цели.
С места той остановки, где он пересекся с конвоем Герхарда Фурье, они следовали по ухабистой дороге на юг и запад в направлении Виндхука, передвигаясь ночью, чтобы не быть замеченными неожиданными проезжающими.
На второе утро, как раз на восходе солнца, Лотар добрался до одного из намеченных мест и счел его идеальным. Здесь дорога шла параллельно глубокому каменистому руслу пересохшей реки, прежде чем повернуть вниз к глубокому спуску – Лотар его выкопал в свое время, чтобы машины могли пересечь реку, а на другой стороне находился такой же глубокий котлован для подъема.
Лотар спешился и прошел