чаек: Сьюзан и Коррин крепко прижимали к дрожащим ноздрям носовые платки, а ничем не защищенный Стив ел очень мало и все сильнее бледнел.
Вдобавок ко всему где-то рядом – буквально рукой подать – завыла сирена. Коррин бросила изумленный взгляд на живот Мура, зажмурилась, глубоко вздохнула и поняла, что вздох был неуместен. Сьюзан, к счастью, не обратила особого внимания на сирену, поскольку привыкла к тому, что время от времени отовсюду доносятся разнообразные звуки, а концепция радио выходила за пределы ее понимания.
Несчастный Стив вскоре откланялся, условившись, что назавтра проведает Мура на работе. По крайней мере, он на это надеялся. Инфернальная сирена продолжала оглушительно улюлюкать, и Стив был почти уверен, что ответственность за этот звук лежит на хозяине дома. Он пришел к выводу, что Мур то ли сходит с ума, то ли приобрел неукротимое пристрастие к розыгрышам.
Коррин и Сьюзан отправились спать пораньше. Сьюзан решила лечь в одной комнате с золовкой, и та, исполнившись сочувствия, не стала возражать. Что касается Питерса, его застукали, когда он тайком обрызгивал спальню Мура лизолом. Мур велел ему проваливать к чертовой матери, после чего сердито разделся. У него уже начиналось похмелье, к тому же он пытался ответить на несколько загадочных вопросов. По всей видимости, кто-то рехнулся: то ли он, то ли весь остальной мир. Кроме того, Мура изводило неприятное воспоминание о бородатом карлике, который грозил ему – чем? Каким-то проклятием Протея? «Чума на все твои пять чувств»?
Мур принял таблетку аспирина и завалился спать. В доме наступила тишина, прерываемая оглушительными завываниями агонизирующей сирены.
На следующее утро Мур дал деру, пока не проснулись Сьюзан и Коррин. Провел краткую воспитательную беседу с Банджо (тот был озадачен резким жужжанием, исходившим из хозяйского живота). Чарующий аромат тухлой рыбы сменился сильным запахом персиковых цветков, не взывающим к утонченным собачьим вкусам. Банджо нерешительно обвил языком протянутую руку Мура, после чего ускакал прочь.
Заметно взбодрившись благодаря холодному душу и ресторанному кофе, Мур вошел в юридическую контору и даже улыбнулся секретарше, опасно красивой брюнетке с непростыми глазами. Аморальные у нее глаза, иной раз думал Мур.
– Доброе утро, – оживленно поздоровалась секретарша. – Как поживаете?
– Прекрасно, мисс Брендон, – ответил Мур. – Что у меня по расписанию?
– Через полчаса встреча с мистером Уотсоном. Он звонил…
– Ах да. – Муру вспомнились прощальные слова Стива.
Опечаленный тем, что вскоре предстоит лицезреть крупную и оскорбительно пышущую здоровьем физиономию мистера Уотсона, он вошел в кабинет, плюхнулся за стол и стал разбирать почту.
Дела шли небыстро. Мур размышлял над какими-то юридическими бумагами, когда зажужжал интерком и секретарша возвестила, что явился мистер Уотсон.
– Пусть войдет, – разрешил Мур.
Дверь отворилась. Стив встал на пороге и улыбнулся – дескать, что было, то прошло. Протянулась его ладонь, готовая к