от украшения Пётр I прячет при Ягужинском в мощевике, который носит у себя на груди, а затем наказывает Ягужинскому вскрыть мощевик и забрать этот ключ до похорон при прощании, если император умрёт неожиданно. Ягужинский принимает указания императора.
Рассказ о болезни и смерти Петра I. О том, что Ягужинский не смог завладеть ключом от медальона, но медальон остался в его семье до тех пор, пока последний Ягужинский не отдал его в императорскую казну, чтобы смягчить участь своей матери, обвинённой в государственной измене. Спустя годы на это украшение обратила внимание Великая княгиня Екатерина Павловна. Она забрала его в качестве приданого, когда вышла за своего кузена Георга Ольденбургского, назначенного после свадьбы генерал-губернатором Тверской, Ярославской и Новгородской губерний.
События снова переносятся во времени.
В январе тысяча семьсот двадцать пятого года Пётр Великий находился в рабочем кабинете своего императорского дворца. Хотя его разум был ясен и бодр, из-за болезни силы с каждым днём покидали государя, а лицо выражало тягостную задумчивость. Монарх понимал, что, сокрушив внешних неприятелей, он до сих пор не смог справиться с внутренними врагами. Повсюду, как в Москве, так и в Петербурге, появлялось всё больше людей, желавших вернуть в Россию прежнюю жизнь. Понимая угрозу, надвигавшуюся на великую империю, царь призвал обер-прокурора Павла Ягужинского и с тяжёлым чувством поделился с ним своими опасениями. Государь сообщил верному приближённому о том, что если российская знать разобьётся на враждующие партии, а церковные чиновники постараются вернуть старую веру, то империя вновь погрузится во тьму междоусобия, а пограничные провинции, с таким трудом присоединённые когда-то к московскому царству, начнут отпадать от него одна за другой. Из-за сильного волнения лик государя часто искажался судорогой, и, как это бывает с человеком, подавляемым физическим бессилием, вся душевная энергия Петра во время беседы, казалось, переходила в его голос, который гремел подобно раскатам грома. С неистовством и негодованием государь говорил о том, что те люди, которым когда-то он даровал грамоты о помиловании и свидетельства о прощении, только и ждут того дня, когда он сойдёт в могилу, после чего смогут предать завоевания и достижения «отца отечества». С горечью говорил император о том, что враги России совершат измену не исподволь, а открыто, при всём этом шумно хвастая своим преступным деянием. Говорил царь о том, что надо как можно скорее победить зло, пока ещё не глубоко пустило оно свой корень, и покарать изменников: кого смертью, кого каторгой, а кого ссылкой на вечное монастырское покаяние. Взор монарха сверкал. Каждым словом и жестом показывал Пётр, как суров его нрав и как решительны могут быть его поступки.
Павел Ягужинский относился к слову государя с тою верой, с какой благочестивый прихожанин храма относится обыкновенно к святым догматам христовой религии, но в то же время понимал, что его власти обер-прокурора не хватит, чтобы удержать Россию в повиновении