мы развестись можем, вот и скрепил нас… Можешь такие браслеты снять? Помоги, пожалуйста.
Сапожник оторвался от верстака и уже смотрел на нас с интересом.
– А что ж он вас, прям на улице подловил и сковал? Или вы из дома так пришли? Дома что, гвоздика не нашлось? Или руки не из того места? А может вас вообще в кустах соединили, и вовсе даже не сын, а менты? Может вы на улице непотребства устраивали?
– Отец, ты скажи, снять сможешь или нет? Если можешь помочь – то прикалывайся на здоровье, а если нет – то помолчи уж, а мы еще кого поищем…
– Ты поищи, поищи, с ментовскими наручниками на руке ты много кого найдешь. Умный – ну так и иди отсюда, умничай. А мне с тобой связываться ни разу не интересно, может за тобой сейчас ППСники по всему центральному округу Краснодара носятся, ищут тебя и подругу, – говоря это все старик не то, что не прогонял нас взглядом или мимикой, он даже чуть улыбаться начал, как человек, наконец-таки избавившийся от скуки и нашедший на ТВ интересное шоу. – А давай мы сейчас кнопочку сигнализации нажмем, россгвардейцы за две минуты в этом районе прибудут, у них уверен и ключик такой есть. Вот им и разрешишь поприкалываться, а?
– Отец, если бы твой сын-оболтус принес домой ментовские наручники, ты бы в полицию позвонил? Я сам с ним разберусь, к парте его ремнем привяжу, он у меня «Войну и Мир» наизусть выучит. Но ментов звать не нужно, я им не объясню про наручники, к сыну же их не отправлю, разве что сказать, что на улице нашли и сами себя сковали, так ведь они все равно весь день промурыжат проверками…
– Ну в самом деле, уважаемый, ну помогите уже, а, – голос Ирины был тихий и чуть даже стыдливый, – Ванька услышал как мы ссоримся вчера, а сегодня нас вот так вот подловил. И сумочку мою, и Максову барсетку забрал, сказал, пока не помиримся чтобы домой не возвращались. А дома он сам нас раскует.
– Так а чёйт вы домой не идете? – старичок прищурился, – дома получается вас ключик ждет, а вы, наугад, в обувную починку за помощью толкаетесь?
– Отец, это не педагогично будет, если мы домой скованными придем. Я хочу сыну показать, что я умею решать проблемы.
– Ты, мил человек, меня отцом та кликать кончай, не сын ты мне. Хочешь так задобрить – не сработает. Тысяча и сниму я тебе браслетики. Только документ мне какой покажите, чтоб если за вами и вправду менты придут – я им знал, что говорить.
– Да что ты, старый, издеваешься? – из глаз Иры чуть не текли слезы, – Тебе ясно сказали, Ванька мою сумку и барсетку мужа взял, чтобы мы не позвонили никому и на такси домой не уехали. Ты думаешь, я когда сумку ношу, еще в куртке паспорт держу? Или кошелек? Нету у нас денег. Как нам, зайцами в трамвае на другой конец города ехать? В наручниках? Максим, пойдем, – она дернула руку в направлении к выходу, – тут нам не помогут, давай я у кого-нибудь невидимку попрошу, сможешь заколкой открыть?
– Ну что ты завелась, ей Богу, думаешь так все просто, попросила ты меня, я сразу и снял тебе эти браслеты? Ты знаешь, сколько раз в день ко мне нарики с авто магнитофонами