ржать над моим фингалом, особенно Сонька. И тогда я ее точно придушу.
Что-то очень грустная картина вырисовывается, однако. А что может меня спасти? Поспать не дадут, это даже не обсуждается. Пива не нальют. Амуры разводить пока не с кем (черт тебя Филька возьми с твоими разговорами о бабах). В общем, ка-ра-ул!»
– Ну? – услышал он голос своей напарницы и постарался всплыть.
– Что ну?
– Слушай, Глеб, ты начинаешь меня раздражать…
Молодой человек увидел, что дети, поделившись на группы, расползаются в разные стороны.
– А куда это они?
– Я дала им немного времени, чтобы погулять и развеяться. У нас с тобою до обеда около часа. Идем в общагу.
– Вот так сразу? Э-э…
– А что тянуть? Я уже в процессе, мы лишь продолжим и доделаем ночью.
На лице Глеба растеклась глупая улыбка, и оно приобрело откровенно придурковатый вид.
– А мне начинают нравиться эти ваши спешные вожатские отношения… – с удовольствием в голосе протянул он, уставившись в экзотические глаза напарницы и находя их теперь совершенно удивительными.
– А куда деваться! Все по-быстрому, все на коленях, – протараторила Екатерина. – Девиз и название отряда пусть придумывают дети, и я уже дала им это задание, если слышал. А не сойдутся во мнениях, устроим голосование. В общем:
Все по сценарию, как обычно.
Тебе это ново, а мне привычно.
– Причем тут дети, и какой еще к дьяволу девиз? – не понял молодой человек, поднимая брови.
Девушка отвернулась, в негодовании помотав головой, и глаза ее вспыхнули.
– Глеб, лучше не зли меня!
Толкнув его как следует, Екатерина привычным порывистым шагом пошла вперед, убедившись, что напарник как привязанный пес поспевает за ней по пятам. Вскоре они очутились в ее комнате, и Екатерина показала Глебу широкий ватманский лист, разлинованный, расписанный и разукрашенный всевозможными цветами фломастеров. Она начала рассказывать, что он будет собою представлять, и для чего необходим. Это был плакат для отрядного уголка, в шутку называемый «паспортом», куда на протяжении смены вожатые станут приклеивать фотографии отличившихся ребят и вести на нем победную статистику разнообразных конкурсов лагеря. По идеи, это должны были делать сами дети, но Екатерина, по какой-то причине, связанной с прошлыми сменами, взяла эту работу на себя.
В попытке отвлечься от вредных мыслей, Глеб и сам не заметил, как втянулся в работу. Девушка, творчество, свежий воздух – все способствовало умиротворению, заполняло приятной, едва ощутимой истомой, зажигало лучину внутреннего света, пробуждало наивные детские воспоминания. Необходимая чепуха, которой впредь Глеб вынужден был заниматься в лагере, вдруг показалась ему более важной, чем любое из дел, какие он оставил в городе. И полчаса были скрадены незаметно.
Минут за десять до приглашения на обед, получив от Екатерины заверение одной привести отряд в столовую, Глеб зашел в свою комнату и вынул из рюкзака смартфон. Вторые