в раю какого—то парка.
Пао пластичная, гибкая, игривая, как герои любимых мультиков. Сначала напомнила мне Покахонтос, а потом уже Маугли.
Мы часами пребывали в каком—то трансе на верхней площадке храма, как нищие.
Пао лежала у меня на коленях грустная и молчаливая. Между нами не было слов. Я сгреб ее в объятья – нет, нет. Только подумал, что сгреб. На самом деле так и сидел, боясь пошевелиться, и еще боясь не успеть поцеловать ей руки.
– Не пришла ли ко мне нирвана? – спрашивал я себя. И отвечал: —Пришла—пришла.
Я вел себя с ней так будто мне жить на земле осталось одну неделю. Помните, как в фильмах – человек узнает, что он на краю, и пускается во все тяжкие. Так и я.
И только необъятный Будда успевал мне кинуть пару слов – я не знал о чем, но знал, что он меня успокаивает.
И Будда парил под набежавшими облаками, и Будда звал нас, и мы поднимались за ним.
Как же я существовал в этом мире? Нет, не хотел даже и прикасаться к нему. А зачем? Я стал неприкасаемым для прошлого и настоящее для меня стало неприкасаемым.
Я жил в глазах Пао, на губах Пал, на плечах Пао, между пальцами Пао, перед улыбкой Пао, в запахе Пао.
Глупо, когда тебе уже не один десяток лет. Но это лучше, чем когда накатывает депрессняк, это лучше, чем жрать себя поедом вместе с антидепрессантами, и оглядываться на тех, кто проскочил вперед – сделал карьеру, заработал авторитет, срубил бабла, отгрохал коттедж, создал отпечаток стопы на белом песке Мальдив… и теперь с брезгливостью, с сомнением и с сожалением смотрит на тебя. Какой же ты неудачник!
Пао! Ты моя нирвана.
Глава 7. Разрыв
А ночью был дождь, я просыпался, курил.
Пао было не разбудить. А утром на меня так повеяло свежестью, что я снова попытался ее растормошить. Пао спала. Тогда я схватил ее за плечи так, будто кто—то у меня ее отнимает. Пао призывно застонала. Я вдруг понял, что отвлекся от буддизма. Меня так и распирало сказать ей: «привычка, выработанная годами…»
Я безнадежно испорчен.
Закурил, в ту ночь и в то утро я много курил – что—то предчувствовал?
Посмотрел на нее, она чему—то улыбалась во сне. Она была как—бы со мной, но в тоже время не со мной… ну да, я же отвлекся от буддизма.
Не зная как себя занять, я выпил кофе. Сбегал к морю. Я понял, что скучаю по ней.
Разбудил ее, сказал, что уезжаю по делам, а завтра, может быть, позвоню. Шорты, топик – и солдатик Пао уже на выходе. Ее исполнительность меня разозлила в конец.
Она не могла скрыть свою досаду, она не могла скрыть одного – ей не хотелось уходить – я видел это по ее окаменелой спине. Догнать, еще раз прижать… Этого не случилось.
Я пошел в душ. Когда вернулся, от нее остался лишь запах.
Что я наделал – я же никуда не еду. Я испытал чувство вины, обиды, злости – все мои страсти и грехи ко мне вернулись. Приехал в Мекку разврата и живу с телкой, как с женой.
Я