что, радости полна,
я звуки извлекаю, и при этом
мелодия слагается.
Она
живёт во мне, звучит зимой и летом.
С трудом, но пробивается мотив
сквозь плевелы ошибок, корку фальши.
Гитарный перебор, как перелив
хрустальных струй,
но он всё дальше, дальше.
С оптическим прицелом
Моя гитара первая —
чехол, как для оружия,
скрывает куртка серая
гитары полукружия.
И слышу, сзади шепотом:
«Бежим, пока что целы,
смотри, у «чела» что-то там…
с оптическим прицелом».
Мне старость ухмыляется,
она грозит клюкою,
но, а душа влюбляется
и манит жизнь рукою.
И нет прекрасней дара,
чем юным быть и смелым.
И за спиной гитара…
с оптическим прицелом.
А старость лезет в уши,
как тать, лишает зрения,
и музыка всё глуше,
теперь уж не до пения.
Но я от ведьмы старой
уйти стараюсь целой,
ведь за спиной гитара
с оптическим прицелом.
Как молния меж нами
по пальцам бьёт пребольно.
Ми ля си до си ля ми —
острей свинца в обойме.
Я знаю, что недаром
братаемся со сценой,
ведь за спиной гитара
с оптическим прицелом
Стареющему сыну
Храни тебя моя любовь!
Храни тебя моё участье.
Болезни, горести, несчастья
я разделю с тобою вновь.
Превыше всех красивых слов
дела любви, святые часто.
Глаза надеждою лучатся,
ум сердцу следовать готов.
Мой мальчик, вслед тебе смотрю.
Спина сутулится и гнется,
не просто и тебе даётся
груз лет.
Я время не корю.
Нелепо, видимо, искать
черты беззубого младенца
в суровом муже.
Призрак детства
ушёл. Что толку окликать.
Иди, иди, седой малыш,
а я тоску из сердца выну,
тебе перекрещу я спину,
и ты любовь мою услышь.
Было сладко
Спальник да палатка,
песни до утра.
Ах, как было сладко
ночью у костра.
Ночь плыла над нами,
словно день бела.
Нынче вспоминаю:
я ли то была.
Не сидела сиднем.
Жизнь, как вечный бег
из конца России
по разливам рек,
по дорогам топким,
по седым лесам,
по заросшим тропкам
и по небесам.
Северные дали,
южные края,
всё мы повидали,
молодость моя.
Юность в белом платье —
на закате дней
есть, что рассказать ей
старости моей.
Храму в Строгино
В шатровом