время находясь среди них. Такой Петр Сергеевич будет терпеть страдания Андрея всякой фигней, но лишь до поры до времени. Настанет день, когда он просто вынесет ему мозг, а то и сделает чего похуже. Например, попросит освободить купе. В этом истории «Стрелы» и «Затворника» очень похожи. Невозможно, живя в социуме, игнорировать всеобщую подготовку к решительному этапу. Давление общественности будет усиливаться с каждым днем, понуждая героя действовать. Альтернатив немного: уйти в религию или нырнуть в стакан, но Андрей пока ещё лавирует между тем и другим.
Во второй главе Андрей приходит к Хану. Это взрослый мужчина лет пятидесяти, с внешностью восточного типа, но не старик. Любопытно, что местами Хан ведет себя во вполне донхуановском стиле. Так, он довольно грубо встряхивает Андрея за воротник куртки, помогая тому прийти в себя. Если вспомнить, Хуан нередко сдвигал точку сборки Карлоса в состояние повышенного осознания похожим образом. Для Карлоса это ощущалось как удар или сильный хлопок по спине. Вряд ли имеет смысл детально разбирать диалог между Андреем и Ханом, важно, что последний помогает герою прийти в себя, вырваться из сонного, полугипнотического оцепенения.
Инсайт Андрея можно соотнести с прозрением Шестипалого, когда тот открыл для себя истину. Но огромное различие в том, что нагваль как раз и нужен, чтобы научить видеть и открыть ученику правило, а в «Стреле» декларируется новая возможность – ты знаешь, каждый из нас знает, просто забыл. Или крепко спит. Учитель нужен, чтобы помочь вспомнить. Мы видим, что Хан полезен и важен для Андрея, но главный герой может прийти к этому знанию и как-то иначе.
Иначе говоря, прийти к этому своим путем. Автор разрывает оковы традиции, выпестованного таким образом учения. Хочет он того или нет, но учитель, подобный Затворнику или дону Хуану превращается в кумира, идола. Чуть ли не священный авторитет начинает тянутся прицепом за образом того же дона Хуана, который вроде как и учителем себя не называл и Карлоса ни к чему не обязывал.
Забавная перекличка: учение Хана – учение дона Хуана. Что ж, учение первого может быть сведено к нескольким ключевым постулатам: нормальный пассажир не рассматривает себя пассажиром – если ты знаешь об этом, то пассажиром уже не являешься – не столь важно, есть ли что-нибудь кроме поезда, но важно жить так, словно с него можно сойти – когда человек перестает слушать стук колес, он соглашается быть пассажиром – самое сложное в жизни, ехать в поезде и не быть пассажиром – чтобы это не затянулось, надо перестать быть пассажиром – были пассажиры, которые навсегда перестали быть пассажирами…
Нельзя сказать, что автор здесь повторяется, но Затворник мог бы сказать Шестипалому что-нибудь похожее. Например, нормальный цыпленок не рассматривает себя пассажиром конвейера – если ты знаешь об этом, то надо считать лампочки – не столь важно, есть ли что-то кроме комбината, но жить надо так, словно с него можно улететь, ну и так далее. Но сюжетная линия