был очень… прямолинеен. И если ему не хотелось возиться с чем-то, если он в этом просто не видел смысла, он делал всё, чтобы освободить себя от этой ноши. Но он ещё не знал, с кем связался – с девчонкой, которая не могла сказать слово «блять». Но кое в чём с ней никто не мог посоревноваться. В упрямстве.
– Вот додик, – послышался вдруг расслабленный голос откуда-то сбоку, и я, будучи на иголках, резко повернулась на этот голос. Чтобы пронзить его обладательницу презрительным взглядом. Это была та самая одноклассница с вечно сонными глазами и палёными волосами, крашеный в жёлтый блонд. Её называли Насваем. Встретить её можно было за школой с личностями, не помнящих своего имени и в каком классе они учились. Мы с Верой над такими смеялись, но без особого интереса, как и над Насваем. Как бы сейчас сказали – она для нас была «кринжом». Но были персонажи и покринжовее. – Это вы про Ильича же?
– Про него, – процедила я сквозь сжатые зубы. Мой взгляд на Веру якобы кричал о помощи – ведь для всех нас, нормальных «некринжовых» людей, Насвай воняла. На самом деле, нет, но одевалась она… странно. Формой там и не пахло – какие-то странные серые шаровары, фенечки и футболки с Хеллоу Китти. И что ещё более странно, про форму ей никто ничего не говорил, когда она появлялась в школе раз в год и получала свои заслуженные двойки. Мне казалась непозволительной такая любовь от Вселенной.
– Ну он пиздец, – Насвай громко втянула макаронину. Я точно не помню, как я себя ощущала, глядя на это, но, наверное, была на грани обморока. – Он мне по ошибке пять поставил, а потом заставил переписывать работу. Несколько раз. Чтоб точно на пять была. Почти орал – я думала, помрёт там от злости, – равнодушно говорила она, пока я смотрела на Веру так, будто у меня на глазах отобрали телефон и опорочили мою честную фамилию деда. Это можно вообще так, это как? В глазах у Веры, которыми она окидывала по очереди меня и Насвай, были смешинки.
Чтобы Александр Ильич «почти орал» – это что-то новенькое. Он никогда не повышал голос.
Как и никогда не ошибался. Видимо, необъяснимая магия Насвай, которую Вселенная просто обожала, подействовала и на него.
– Смотри, не блевани в тарелку, – только и сказала я, фыркнув и отвернувшись. Все мы знали, что своё прозвище она получила не просто так.
– Ладно, спасибо за заботу, – бархатным голосом протянула она, хмыкнув так, будто совсем не обиделась. Это меня так возмутило, что я закатила глаза.
– Но да, он просто кошмар, – пробурчала я.
– А может, все так взбудоражены им, потому что он симпатичный? – голос Веры так и сочился сарказмом. Она даже отложила вилку и с любопытствующей усмешкой глянула на меня. Я запомнила эту усмешку, потому что она резанула меня, выпуская кишки и показывая их всему миру.
Я думаю, меня можно было пытать этой фразой – такой ужас я испытала. Чисто физический ужас, чисто физическую тошноту и шум в ушах. И никого не смущала такая странная реакция, да, Юль?
Не смущала. Я затыкала рот той части себя, которая откликалась на эти слова, пробуждалась. И конечно же, мой взгляд