она ощутила импульс его мужской силы. Она в первый раз ощутила этот тайный язык тела от мужчины. Она сильно смутилась, её щеки загорелись. Опасаясь, что председатель в третий раз сделает это, она отодвинулась от него подальше.
Тем временем на сцене президент Му уже вымыл ноги той пожилой женщине, встал, затем поклонился перед пожилым мужчиной и начал мыть ему ноги. Когда он подходил к пожилым людям, «четыре опоры – восемь столбов» двигались вслед за ним, делали поклон и продолжали стоять на коленях, пока он мыл им ноги. И так, они подходили к каждому старику. За это время на сцене сменилось три певца.
Наконец, они окончили церемонию. Президент Му вымыл ноги последнему старику, тяжело разогнулся и спустился со сцены, его шаг был тяжёлым, казалось, что ему больно ходить. Он вернулся на своё место за столиком, Хэ Чэншоу спросил: «Господин Му, должно быть, устали? Попейте чаю и отдыхайте». Му сказал, потирая колени: «Не устал. Только стоять на коленях тяжеловато». Юань Сяосяо показал ему большой палец вверх.
«Четыре опоры – восемь столбов» остались на сцене и приветствовали гостей. Тут один молодой человек с короткой стрижкой и с двумя блестящими шрамами на макушке, отделился от них и подошёл к микрофону, он хотел что‑то сказать, но у него перехватило дыхание. Начальник полицейского участка улыбнулся: «Эрдаохэцзы расчувствовался».
У Сяохао внезапно вспомнила, что прозвище того рыбака, про которого рассказывал её племянник Чутоу и который уже много лет держит в страхе весь рыбацкий порт, – «Эрдаохэцзы».
Эрдаохэцзы вытер слезы и, наконец, заговорил с характерным северо‑восточным акцентом: «Президент Му, каждый год в канун Нового года Вы приглашаете наших родителей на новогодний ужин, преклоняете перед ними колени, моете им ноги, заставляя нас так расчувствоваться, что не описать словами. Люди разделяют эти два понятия: сыновняя почтительность и долг, но здесь, в ШэньЮ эти два понятия неотделимы друг от друга! Президент Му, наш брат, я преклоняюсь перед Вами от лица всех нас…»
У Сяохао больше не могла это слушать, она помахала телефоном Хэ Чэншоу, сказав, что ей позвонили из дома, и тут же встала и направилась к выходу.
Она вышла во двор и увидела, что свинцовые тучи затянули небо. Дул сильный северный ветер, волны с грохотом бились о «Кнут властителя». Вдалеке и чуть ближе в небо взлетали фейерверки. Она подумала: что это за мероприятие, которое я только что посетила? На первый взгляд кажется такой трогательной эта церемония сыновней почтительности. «Уважать своих стариков, а также уважать стариков других людей», – кажется, президент Му придерживается слов мудреца. Но что насчёт других стариков, которые не присутствуют на этом банкете? Стариков тех рыбаков, которых круглый год вы притесняете и безжалостно угнетаете, ведь их родители, наверняка, тоже страдают? Счастливы ли они в этот канун Нового года?
Ей казалось, что все действия Му Пинчуаня, которые он делал сегодня, можно описать одним словом – «лицемерие». Самой тяжёлой мыслью для неё было