домика – плотные черные, явно отцовские перчатки. И по одному виду этих перчаток почему-то становилось понятно, что их истинный хозяин не будет в восторге от перспективы стать дедушкой.
Когда дверь открылась, кулачок еще не успел это осознать и по инерции еще нанес несколько ударов по воздуху, на месте которого секунду назад была мокрая древесина.
Охнув, девочка-женщина, не встречая больше сопротивления двери и увлекаемая вперед движением собственной руки, чуть не потеряла равновесие, но все же смогла устоять на ногах.
Тетушка Гертруда, тетушка Гертруда! Впустите меня это я Элли! я уже вииик про вииииии промокла!
На бледном веснушчатом личике подрагивал мокрый поросячий пятачок, а по щекам, на которых веснушки в прямом смысле прыгали как блохи, текли ручейки воды.
И опытные старые глаза ведьмы поняли, что эти два ручейка текли бы сейчас этим щекам, даже будь здесь сухо как в пустыне.
Причмокнув сморщенными губами, невысокая полная, той полнотой, которая бывает у некоторых женщин, когда времена их женственности давно прошли, молча отошла в сторону давая фигурке в капюшоне как мокрая мышка проскользнуть в дом.
Ее звали Тетушка Гертруда. Все звали ее так.
Конечно кроме Знатных горожан, куда уж им опускаться до панибратского «тетушка», только госпожа Гертруда.
Хотя тут нужно уточнить, госпожа ее звали знатные мужья Мэджикшилда.
И само собой их жёны тоже, но только в присутствии мужей. Когда оных не было поблизости, все благородные и знатные дамы города резко, как по команде, переходили с госпожи на тетушку Гертруду, стоило благоверному супругу покинуть приделы слышимости.
Тетушка не злилась и не удивлялась такому поведению.
Потому что понимала: семейная жизнь – та же политика и у нее есть свои правила. Правила и секреты.
А секреты были и много. У всех.
Потому что если не все они, то каждая вторая, приходили к тетушке с той же проблемой, что и сейчас бедняжка Элли. А те, что еще не приходили, отчетливо понимали, что такая необходимость может возникнуть.
И вот тогда, тогда любая светская дама очень будет нуждается в дружбе с тетушкой Гертрудой.
Потому что семейная жизнь – это политика, а не бывает политики без шпионских игр со встречами под покровом ночи, и встречами на тайных квартирах, явками и паролями.
Потому что семейная жизнь – это все-таки жизнь, а так хочется именно жить, а не существовать.
И Тетушка никого не осуждала, как, впрочем, не осуждала и госпожа Гертруда.
По тому что Госпожа Гертруда заводила знакомства и с мужьями благородных дам, когда те приводили к ней своих любовниц по сходим причинам.
Тетушка была старой женщиной, прожившей жизнь, и она была ведьмой.
И это был дом ведьмы, в котором трясущимися по стольким причинам руками снимала сейчас с себя мокрую одежду дочь мясника Элли.
Пошевелив кочергой поленья в очаге печи и дав пламени на съедение