плотно закрыла дверь.
Постояв у закрытой двери. прислушиваясь, старуха вдруг вздрогнула, выходя из какого-то гипнотического состояния.
Элли! Вскрикнула Тетушка, приходя в себя. Да как же я, дура старая!
И путаясь в подоле и спотыкаясь, со всех ног она побежала к лежавшей на полу женщине.
Но все обошлось, если так можно назвать состояние, в котором находилась Элли, когда Тетушка Гертруда наконец привела ее в чувства.
Старая ведьма долго успокаивала ее, предоставив той возможность рыдать на своей старой груди.
Но спустя какое-то время Тетушка Гертруда помогла Элли привести себя в порядок и проводила измученную и уставшую на постоялый двор.
С болью в сердце она, Тетушка, оставляла Элли одну, сняв ей комнату на день и строго на строго приказав хозяину присматривать за бедняжкой.
Госпожа Гертруда дважды не просит и потому, сегодня Элли была в надежных руках.
Само собой, при других обстоятельствах Тетушка ни в жизни бы не оставила бедняжку одну и оставила бы ночевать у себя дома.
Но не в этот раз. Ведьма чувствовала, что ей нужно повнимательней присмотреться к тому, что осталось лежать на ее заднем дворике.
И посторонних в этот момент рядом быть не должно, пусть даже это та, что его родила.
Госпожа Гертруда направилась домой, но хоть она спешила, все же, проходя мимо лавки мясника, остановилась и пристально смотрела на окна витрины.
Вдруг раздался тихий треск и во всех уголках стекла пробежала чуть заметная паутинка трещины.
Госпожа Гертруда, отвернувшись, быстрым шагом поспешила дальше.
Как потом судачили люди, на здорового как бык мясника посыпались неудачи и напасти, и в течении года он из пышущего силой, здоровьем и алкоголем мужчины превратился в осунувшегося и болезненного старика. А с приходом холодов, заболел, слег и в скорости умер.
Элли унаследовав лавку прожила долгую, но все же одинокую жизнь, и, хотя к ней сватались пару раз местные парни, отказалась.
Но как бы не сложилась ее жизнь, больше мы с ней не встретимся.
Но вернемся в ту самую ночь, когда Старая, наконец вернувшись в свой дом, не раздеваясь, прямым ходом пошла на задней двор.
Тетушка Гертруда хорошо поработала этой ночью, но сейчас окончательно уступила место Госпоже Гертруде.
Не уловимым образом, пока та проходила по теперь уже пустому дому, из не высокой, по старчески полной старушки, она преображалась. Как-будто тени плясали по ней, и когда Госпожа Гертруда взялась за ручку двери, ведущей на задний двор, эта рука принадлежала уже статной, пусть и не молодой, но все еще весьма привлекательной даме, осанкой и плавностью движений больше походящей вдовствующей графине, а уж никак не городской повитухе.
Элегантная, высокая, аристократически стройная, с острыми чертами на благородном лице.
Когда люди приходят к знахарке, они знают, что должны увидеть, когда откроется дверь: старую мудрую, но мягкую и теплую, веющую заботой, жизненным опытом старушку, которой можно без затей поведать все, что их тревожит.
Когда