слов?
Она затянулась сигаретой, поерзала в кресле, прищурила глаза, вспоминая.
– Ну… знаете, Сергей, – смущенно улыбнулась, – вот честно, не вспомню. Из головы совсем вылетело. За столько-то лет, неудивительно. Помню только, что пели о чем-то таком хорошем, светлом. Вот поешь и свет переполняет тебя. Хорошо так становится, легко, радостно. Как будто… не знаю даже. Как будто солнечный свет пьешь.
Она замолчала, держа сигарету во рту, определенно что-то вспоминая.
– Это мне тогда так казалось, – добавила она тихо.
– А теперь?
– Теперь? Теперь я начала думать об этих песнях и мне кажется, что сегодня я не засну. Давайте закончим на этом.
– Хорошо. Я и так очень благодарен вам за разговор.
– А вот еще, – поспешно сказала она, словно боясь забыть. – Вы спрашивали про странное. Наших детей иногда куда-то уводили, Петю тоже. Возвращался он всегда какой-то заторможенный, вялый. Как будто под гипнозом, или его там накачивали чем-то. Говорили, что Петя особенно приглянулся отцу. Ну, Отцу Искупителю. Я радовалась этому. Петя правда был хорошенький. А потом его и других ребят, кто особенно приглянулся… Больше ничего не было. Не помню. Честно.
Она поспешно закончила фразу. Дубов понял, что она ждет, чтобы он быстрее ушел. Он поднялся.
– Спасибо вам, Светлана. За все. Я, пожалуй, пойду.
– Я провожу.
В прихожей, пока он одевался, она снова заговорила.
– Это вам спасибо. Мне давно надо было выговориться. Особенно такому человеку, как вы. Тоже… – она помялась, – жертве. А вы еще деньги мне предлагали за встречу. Ничего не надо, правда. Просто рассказать. Как звали вашу жену?
Дубов застегнул куртку.
– Таня.
– У нее было как? Похоже на мой случай?
– Да. Точь-в-точь.
– А сын ваш?..
– Николай. Коля…
– Коля, – повторила она ласково, отчего у Дубова все сжалось внутри, горло сдавило, защипало в глазах, – Коленька. Сколько ему было бы сейчас?
– Дв… – голос Дубова дрогнул, он проглотил комок в горле, – Двадцать девять.
– А Пете уже тридцать. У него день рождения был в сентябре. Две недели назад.
Перед его уходом она спросила Дубова тихо, будто стесняясь.
– Как думаете, Сергей, а вдруг это правда? Вдруг наши дети действительно сейчас в каком-нибудь хорошем месте?
Дубов посмотрел на нее в упор. Светлана стояла, едва заметно переминаясь с ноги на ногу, ждала ответа.
– Нет, – сказал он коротко, честно. – Я не думаю, что моему сыну где-то было бы лучше, чем со мной.
Он помолчал секунду, добавил:
– И с мамой.
Она сжала губы и молча кивнула, соглашаясь.
– Мне пора, – сказал он, переступая порог, – Простите.
Он вышел на тускло освещенную лестничную клетку, быстро спустился по лестнице. В ушах звенел женский голос.
Выдохнул он только в трамвае. Редко ездил по Минску на личном транспорте, предпочитал общественный. Не любил местной дорожной суеты, хамства, растущих пробок.
Дубов устроился у окна,