всего прочего эта секретутка возглавляла и фабричную парторганизацию – такое тоже бывает. И с присущей только ей большевистской принципиальностью письменно сообщала о том, что происходит в «Модене», в соответствующие органы. Даже когда ее об этом не просили.
– Я тут намедни домой пришел с бодуна. Встречу с земляком отмечал. Бухой был в жопу. Спать тихо направился. Лег. Жена потом приперлась и говорит: ты любить меня будешь, как Ромео Джульетту? Я ей спросонья говорю, что, мол, не читал. Она снова спрашивает: а что ты читал? «Каштанку», говорю. Хочешь – за жопу укушу? И отвернулся к стенке, – сказал директор.
– Смешно. А она что?
– Тоже посмеялась. Так и уснули, прижавшись жопами.
Лохматый Карл Маркс в джинсах
За такими разговорами молодые руководители выпили первую рюмку традиционного русского напитка, разбавленного традиционной американской газировкой, закусили столичными конфетами «Ассорти» из цветастой коробки, купленной по большому блату. Затем выпили вторую.
– Хорошо! – крякнул Колесов.
– А че тут думать? – вдруг осенило молодого и перспективного директора после небольшой паузы. – Фабрику приватизируем, акционируемся, уберем лишних дармоедов, половину работяг сократим. Старуху отправим на пенсию. Вдупляешься?
– А кого вместо нее поставишь на должность главного инженера?
– Коротаева.
– Главного энергетика, что ли? На хера он нужен?
– А че? Он еще не старый. Работать с бабами ему не привыкать. Они его, наверное, за свою подругу считают, – рассмеялся директор. – Вот пусть и старается.
– Не знаю, как ты его держишь.
– А что такое?
– Тут попросил его на складе со светом разобраться, фаза где-то потерялась: то ли «ноль» в землю ушел, то ли еще какая-то хрень. Испугался я, что пожар может быть: замкнет и – привет. Посмотрел, как он работает. У него все провода на две категории делятся: «вроде этот…» и «ой, блядь!». Пришлось самому ковыряться.
– Сделал?
– Сделал.
– Ну вот, а ты боялся. Ничего. Его дело – производство, чтоб станки работали. А мы модельную обувь будем гнать, а не ботинки «прощай, молодость», видеть их не могу. Будем работать по Ленину: лучше меньше, да лучше.
– Помню. Экзамен по этой работе сдавал на первом курсе. По истории КПСС. Троебан получил. У нас говнюк один преподом был по истории партии. Фамилия его Ланин была. Как сейчас, перед глазами стоит этот доцент хренов. Мы так и называли историю партии – история «марксизма-ланинизма». Я его, засранца, терпеть не мог. Он меня – тоже.
– А он тебя-то за что?
– Умный был шибко, вопросов много лишних задавал.
– Например?
– Как мог товарищ Ленин пальцем писать в тюрьме революционные статьи молоком на газете между строк? Представляешь?
– Нет.
– И я – нет. Или – как опять же пролетарский вождь Ленин ходил в парикмахерскую и сидел там по часу в очереди, ожидая, когда его побреют. Бред! Еще я помню,