взрыв. Прогремел где-то внутри, где был кислород, но не снаружи. Снаружи оно слегка сдвинулось, сменив курс, и, подойдя близко к орбите, принялось зарывать нос в стратосферу находящейся ниже планеты. Это был Стронций.
Родина адмирала вот-вот ступала на порог гражданского неповиновения. Именно неповиновения, а не войны. Ведь войной это трудно назвать. Всего лишь пара десятков выстрелов с трёх сторон: оппоненты режима, сторонники адмирала и республиканские каперы. Так вот, с десяток фатальных выстрелов, и победитель к концу вечера сядет у главного ангара правительства. Лотерея, где выигрышный билет всегда вытягивают сторонники нынешнего режима.
По крайней мере, такой исход повторялся три раза. «Множитель 1,45, – кричали сборщики ставок, когда Тит проходил мимо игральных столов, чтобы налить себе неоновой пинты, – самая невыигрышная позиция для вас, друзья мои, но ведь вы можете поставить и на выигравших и на проигравших, не так ли? Рисковать вам не за чем, Стронций сам выберет среди вас победителя!». Тит даже не доходил до стойки, через секунду разворачивался и шёл обратно к машинам бойцов. В их мире деньги сыпались даже на политическую карту, настолько часто менялись режимы. «Титанцам до такого, как до луны», – думал про себя Тит, поглаживая в кубрике перед сном свой кушак, сотканный матерью во времена Столетнего марша. Их семейный кошмар длился полвека (для него – семь лет). Не зная, как выбраться из планеты, они питались объедками и спали под кучей гниющего мусора, чтобы не попасться на глаза нюхачам, а эти… этим только дай повод, они поставят всё нажитое на полуторный шанс убийства президента в ближайшие четыре года. Безобразие, одним словом. И в этом безобразии порой происходило немало серьёзного.
Пролетел второй, третий луч. Бедный корабль оппонентов Стронца распался на две половины. В полном молчании. Где-то далеко-далеко такие события ознаменовались бы безостановочным шумом. Под аккомпанемент оркестра корабли бы сталкивались, проходили друг друга насквозь и с помпой завершали полёт, отмечая под взрывы победу одних над другими. Но не здесь. Здесь ты погибаешь под немой вопль, как и большая часть тех, кто, наоборот, появляется на свет. Мысли Тита всё ещё перебивали щиты и наручи подчинённых.
«Смерть молчалива, Ваше адмиралтешейство, – Тит, тихо задумавшись, посмотрел на третий сбитый корабль, принадлежавший республиканским каперам. – И мы будем стараться потакать ей во всём, обещаю. Только позвольте сначала прийти в себя. Я ещё не совсем понимаю, куда двигать наше общее дело».
Капитан мгновенно встал в стойку. Сложив за спиной кулаки, он второй раз за день принялся говорить что-то вслух:
– Бойцы, – титанец слегка повернулся к первому ряду, – мы произнесём сегодня девиз. Придуманный светлейшим из Ордена, он звучал все эти долгие годы. Звучал громко, звучал уверенно. Каждый из нас гордился этим девизом, произносил его с честью, дабы зажечь страх наших врагов. Я несомненно считаю,