и диалог может не склеиться.
После слов Имира о Поспеловых цыган испытывал лёгкое чувство вины перед Любой, попавшей под его мстительную горячую руку. Парень вроде бы и не ощущал угрызений совести – стрёмная девка сама напросилась. И в то же время юноша воспринимал себя поганцем, который обидел того, кого обижать не стоило. Налёт на деваху постоянно крутился в мыслях и вызывал не очень приятное послевкусие, вынуждавшее напрягаться. В голове проносилось, как мама, узнав о его некрасивой шутке над робкой дочерью Поспеловых, отчитывает и укоряет. Ещё меньше десятиклассник хотел попасться под руку отцу: тот, спокойно, без жалости, скажет всего пару слов, но приятного будет мало. От представленной сцены парнишка вздрогнул и невольно поморщился.
Сэро пытался игнорировать навязчивые мысли, но они совсем обнаглели – лезли в голову и лезли, отравляя всё беспечное и весёлое внутри.
Мальчик решил извиниться. Очень не хотелось этого делать, ведь зубрилка тоже некрасиво повела себя на уроке химии. Но как-нибудь он всё-таки извинится. Или хотя бы сделает вид.
***
Люба мыла руки после еды в одном из школьных умывальников, врезанных в стену коридора перед входом в столовую. Здесь было всегда очень темно и шумно. Сзади толкались желающие попасть к крану или просто балующиеся от переизбытка дури.
Ещё один урок, английского языка, – и домой. Только окончившееся черчение оставило пренеприятный осадок и безвозвратно испоганило настроение на весь день.
Предмет вёл бесхарактерный, абсолютно безобидный седой мужчина в очках, который не держал дисциплину в классе. Да и не пытался её держать.
10 «А» единственное, что не делал на черчении, – не ходил по потолку. И то потому, что это было физически невозможно. Во время урока обрывались занавески, гремели стулья и парты, многие вставали с мест, пересаживались, ходили и бегали по классу. Летали бумажки и всякий мусор. Виноградова со Степанченко подрались, потому что он бросал зажжённые спички ей в волосы. Коллектив вертелся, ржал, визжал и вместо черчения страдал откровенной дрянью.
Сбоку от Любы, на соседнем ряду, уселась Близнюк Юлиана с подружкой Светой Тарасовой, и вслед за ней, своей королевой, приполз Картавцев Игнат. Мальчишка весь урок стремился превзойти самого себя, чтобы рассмешить Юльку и Свету. Кричал гадости безответному учителю, травил несмешные анекдоты, напрашивался к Близнюк в гости. Фантазии попасть в дом к кудрявой красавице-брюнетке, как и проводить её или сходить на прогулку были абсолютно безнадёжными – Юлиана избегала слабаков. Это больно ударяло по самооценке неудачливого ухажёра. Тут кривляка подметил сидевшую в метре Поспелову и решил сменить тему.
– Поспелова! А Поспелова!
Люба посмотрела на Картавцева.
– Что, на свидания никто не зовёт? – скалясь, выкрикнул Игнат и злорадно заржал.
– И никто встречаться не хочет?
Люба молча смотрела на него.
– Глянь-ка, не отвечает! – повернулся к хихикающим девочкам Картавцев и начал, демонстративно