эргархи станут незаметными и будут существовать параллельно с обычными людьми. Меня эта идея возбудила, но сейчас, когда я пишу эти строчки, я понимаю двойственность и сомнительность этого плана. Впрочем, Двойка – время раздумий и сомнений. Сомнения, которые зарождал Локка, готовили нас к Двойке. Тогда, в далеком 1980 году, мое сознание еще не было объемным, и я мог вместить в себя новую мысль, лишь вытесняя предыдущие.
Потом, когда я угодил в Двойку, Тройка разъяснила мне, что Единица – это ослепление возможностями, и Двойка дается для восстановления пропорций. «Можно ли писать об этом?» – спросил я тогда. «Конечно, – сказали мне, – это нисколько не повлияет на самоуверенность Единицы».
Библиотекарь продолжал:
– Ты думаешь, просто так все фантасты начали писать о трансформации человеческого существа, о сверхлюдях, люденах? Об уходе люденов с Земли? Знания деев становятся идеями, которые просачиваются в обычный мир. Людены – это образ, в виде которого существа Красной Вселенной воспринимают деев после Четверки.
Только в Единице я понял, что ничего тогда не понял. Разговор уходил в какую-то неясную фантастику, и оставалось только распрощаться. Я напомнил Библиотекарю об обещании свести меня с тем, кто покажет, как работает Коглерон.
– Завтра в три часа у меня, – сказал Библиотекарь.
И тут… буквально из ничего возник Зерно. Он выделился из самого темного угла и подошел к нам. Я невольно вздрогнул. Беседа на двоих не предполагала присутствия еще третьего. Потом нам не раз преподносился урок под названием «Нет тайн: когда происходит событие, всегда есть его свидетели». С тех пор что бы ни происходило со мной в течение Нуля, я всегда предполагал наличие еще одного наблюдателя и почти никогда не ошибался.
Внешность Зерна точно соответствовала его кличке: пшеничные волосы окаймляли широкое скуластое лицо с веснушками. В нем было что-то от поля пшеницы.
– Вот я и есть Зерно, – сказал он. – А ты больше никогда не передавай подарки в чужие руки.
Я смутился, но не стал оправдываться, а просто спросил:
– Так это вы покажете мне, как работает Коглерон?
– Нет, я, как и сегодня, лишь посмотрю, как ты работаешь.
На прощание Библиотекарь дал мне ксерокопию кустарного перевода первых трех книг Кастанеды. В тот же день я начал их читать и проглотил залпом за неделю. Первая реакция была такой же, как и у многих: это роман или правда? Слишком фантастично и слишком достоверно. Я много размышлял о написанном, находил некоторые параллели с тем, что творилось в Ночной Группе, но и большие отличия в практиках и подходах.
Глава 2. Кристаллизация
На следующий день я пришел к Библиотекарю. Денди (так я назвал этого дея из-за его изысканной одежды и безукоризненной прически, на вид ему было лет 35) и Зерно уже сидели в кресле. Библиотекарь удалился.
– Рад познакомиться. –